Кукушкины слезки. Влад Костромин

вряд ли кто будет об этом болтать. Но что делать с Ури?..

      Ури, видимо поняв, что решается его судьба, не стал ждать и выкинул финт. Подхватил ногами, раненой не пожалев, банку с горячей водой и метнул ее в Александра Степановича. Филатов, падая на спину, автоматически вскинул руку с пистолетом и дважды нажал на курок. Зашипел от боли и, вскочив, начал срывать галифе, залитые кипятком из разбитой пулей банки. Нещадно матерясь, прыгал по осколкам.

      – Твою мать! Кто мешал сапоги обуть? Хотя, – плюхнулся на пол, привалившись спиной к стене, успокаиваясь, был бы в сапогах – штаны бы так быстро не стащил.

      Ури, пораженный двумя пулями, смотрел в стену единственным уцелевшим глазом. На месте второго пузырилось кровью входное отверстие.

      – Твою мать! – выругался Александр Степанович.

      Ситуация на глазах осложнялась. Порезанные стопы пульсировали болью, пачкая кровью выскобленный пол. Со стеклом в ногах много не повоюешь, а что воевать придется, с каждой минутой становилось все яснее. И чего этот дурак сорвался как с цепи? Какого черта он такой фортель выкинул? Ведь мог бы еще и пожить. В любом случае, закапывание трупов теперь отменяется – пораненными ногами на лопату толком не надавишь. Придется бросить в болото, хоть и не хочется.

      Подтянул стоящие у порога сапоги и, шипя от боли, начал натягивать на ноги. Аптечка в доме – надо идти туда. Встал, с досады плюнул в лицо трупа и поковылял из бани.

      ***

      Ехали в молчании. Виталий придирчиво осматривал трофейные патроны, Володя время от времени прикладывался к горлышку бутылки. Андрей Иванович смотрел в окно, размышляя, куда приведет эта дикая поездка, все больше похожая на дикую охоту. Наткнуться на ровном месте на промышляющих грабежами и убийствами людоедов – это явно выходило за рамки простого невезения. И совпадением не пахло никак. Какой-то всемогущий режиссер или режиссеры управляли событиями и неизвестно, что ожидало за следующим поворотом.

      – Там дальше деревенька будет, – прервал мысли следователя Виталий, – Почаевка.

      – И?.. – не понял Андрей Иванович.

      – Можно заехать и похарчеваться.

      – У тебя там есть знакомые?

      – Леня Гусь, смотрящий тамошний.

      – Я слышал, – подал голос лейтенант, – что у тебя с блатными проблемы были после убийства Витька.

      – Было такое, – не стал отрицать Виталий, – но я думал, уже все понятно должно быть, что я тут не при чем.

      – Напрасно ты так думал. А Леня Бруй? Там же тоже непонятки.

      – Ты что, – Виталий резко обернулся к лейтенанту, – думаешь, что Бруя на меня вешают?

      – Вроде как так поговаривали, – осторожно сказал Володя.

      – Копать-колотить! Как бабушка говорила. Так что, на меня всех собак повесили? И ты только сейчас об этом сказал? Я думал, без меня тут все застыло, как муха в вязкой жиже янтаря, а тут, оказывается, жизнь бьет ключом