Слушай, что скажет река. Мария Линде

и остальные – Тео с тарелкой, на которой высилась целая башня из блинов, и Лин с чайником.

      Какие приборы? Наверно, не измерительные, – соображать пока трудно из-за этого тумана, вот же гадость. Аста осмотрелась, заглянула в пару ящиков и шкафов. Там было полно всякой всячины – стеклянные и жестяные банки с чаем, кофе, травами и специями, разноцветные формочки для печенья, тарелки, чашки, кухонные весы… Но никаких ложек и вилок. Только на столе у плиты стоял небольшой деревянный ящик, выстланный полотенцем, в котором катались десятка два абсолютно одинаковых гладких металлических шарика. Это еще тут зачем? Игра, может, какая-то?

      Она собралась было бежать в гостиную, спросить, – и в дверях столкнулась с Лином, который что-то бормотал себе под нос. Аста отскочила, будто обожглась, чувствуя, как щеки заливаются румянцем.

      – Я говорю, варенье в нашем деле – самое главное. – Лин посмотрел на нее внимательно, даже настороженно, потом принялся выставлять на медный поднос банки с разноцветными джемами и консервированными фруктами. – Сахар помогает думать – правда, не всегда так, как надо. Ты что ищешь?

      – Приборы. Ложки и вилки, – зачем-то объяснила она и смутилась еще больше.

      – А-а. – Лин подхватил поднос, кивнул на непонятный ящик. – Извини, мы тут уже так привыкли, что не объясняем очевидное. Бери вот эти шарики, сейчас фокус покажу.

      Когда все сели за стол (который складывался, прячась в стене, когда не нужен, – не волшебство, конечно, но хорошая находка для маленькой гостиной), каждый взял по шарику. В руках у Тайсы, Тео и Лина они сразу превратились в тонкие изящные вилки. Потом из других кусочков металла точно так же появились ножи и чайные ложки. Совершенно растерянная, Аста тоже взяла один шарик, но, сколько ни вертела его в руках, он оставался таким же круглым и гладким, как будто никогда не был ничем иным.

      Заметив ее замешательство, Тео отдал ей свои приборы, а себе взял другие, объяснив мимоходом:

      – Это меркáра, живой металл. Он может быть чем угодно, если задать ему форму, причем не словом и даже не мыслью, а чувством. Почувствуй, что тебе нужно – и он станет твоим инструментом.

      – Эм-м-м… Понятно. – На самом деле, пока ничего не понятно. – Его можно превратить во что хочешь?

      – В пределах разумного. И зависит от веса – примерно один к одному. То есть из такого шарика локомотив не получится, но вот ножницы, отвертка или нож – вполне. Тут еще такое дело: меркара запоминает форму. Она лучше всего работает, если настроена на предметы одного вида – кухонная утварь там, инструменты… И когда ее берешь, надо ясно представлять себе, чего хочешь. А то, если думал про одно, а сделать хотел другое, забавные вещи получаются.

      – Точно. Раньше вот было сложно, когда мечами дрались. – Лин свернул намазанный абрикосовым вареньем блин в трубочку, из мелких отверстий выступили золотистые капли. – Возьмешь с собой в поход такой шарик – чудесно. Ножны и ремень не нужны, места почти не занимает, превратить можно во что угодно… Но в бою на секунду отвлекся, подумал про обед – и раз, а у тебя в руке уже не меч, а поварешка.

      Все