День длиною в 10 лет. Роман-мозаика. Часть 2. Степан Степанович Лукиянчук

Утром всё повторялось сначала.

      Дни проходили так: я мог часами напролёт измерять большими шагами локальный участок до тех пор, пока ноги переставали меня слушаться и начинали запинаться друг о друга от усталости. Или, проваливаясь во временную прострацию, я подолгу сидел на своей кровати, устремив бессмысленный взгляд на какую-нибудь точку на противоположной стене. А бывало и так, что весь день я сидел в телевизионной комнате и глядел в «голубой» экран. Я незаметно «отключался», проваливаясь в короткую беспокойную дремоту, затем просыпался и вновь смотрел на экран, не понимая, что показывают по телевизору, силился вникнуть в сюжет очередного «мыльного» сериала, пока сознание не отключилось вновь. Дневные и вечерние поверки, завтрак, обед и ужин – эти события меня никак не трогали, не оставались в памяти – всё происходило как в бреду.

      Когда я ещё был на свободе, то совершенно не интересовался вопросом: есть ли у людей, сидящих за колючей проволокой, отпуск, как у всех нормальных людей? Подобного рода глупые вопросы даже не посещали мою голову. Эта тема не интересовала, потому что был абсолютно убеждён: никогда не сидел и не буду сидеть.

      Сидят ли здесь невиновные? По телевизору однажды видел передачу, в которой приводились данные общей статистики. Если верить ей, то без вины виноватых здесь обитает около 5%. Честно признаюсь, я таких не встречал и не знаю никого. Да и откуда же мне знать, в душу и совесть к человеку не заглянешь, а так – кого ни спроси между делом – все невиновные, кто признается? Об этом могу лишь судить по собственному опыту, что приобрёл на своём тернистом пути.

      Человека выдёргивают из привычной обстановки, бросают в камеру. Перед его лицом захлопывается массивная железная дверь, за которой в момент исчезает привычная жизнь, неоконченные дела, неразрешённые заботы. И начинается нечто совершенно новое, неведомое, страшное… День за днём в четырёх стенах, дай Бог ещё в сносных условиях. Ни семьи, ни близких, ни друзей рядом нет, кругом только незнакомые, посторонние, чужие всё люди, у которых свои проблемы, которым до тебя, до твоих чувств и дела нет. Надламывается тут человек, воля ослабляется.

      В таком зависшем состоянии попадаешь к следователю, ну, а он уж профессионально подходит к проводимому следственному мероприятию. Кто-то уступает лишь ради того, чтобы всё наконец-то закончилось, кто-то из-за страха, кто-то просто запутался, и нет больше сил сопротивляться.

      Не хочу, чтобы сложилось обманчивое впечатление, что сплошь и рядом сидят невинные жертвы произвола карательной машины, запущенной государством против своего народа. Надеюсь, канули в лету лихие времена. Но, к сожалению, наследие прошлого нет-нет напоминает о себе иногда.

      Сидя на своей кровати, я лихорадочно пью, обжигаясь, горячий чай. Каждое утро тороплюсь, заваривая чёрную смоль в своей алюминиевой кружке, которую «нежно» называю «мой чифербак». Знаю, что всё