Аббатиса Клод. Елена Чутская

Было любопытно смотреть на своих грозных шотландцев и видеть их беспомощность перед взволнованными и радостными монахинями, которые горячо благодарили своих спасителей и кланялись им до земли. Кевин громко хлопнул в ладоши и прокричал победный клич. Как по команде, все монахини кинулись врассыпную, оставив воинов в покое.

      – Начинайте разгружать повозки! Мы должны вернуться к вечеру домой, – крикнул Кевин своим воинам и обратился к рядом стоявшей монахине. – А где же ваша аббатиса, матушка Моти? Почему она нас не встречает?

      Монахиня тяжело вздохнула и украдкой вытерла с глаз слёзы минутной радости.

      – Она всю ночь хлопотала около одной бедной женщины из клана Шенка Макдуфа. Её привезли вчера вечером уже в бреду. Роды были очень трудными, и младенец оказался настолько слаб, что аббатиса Клод ни на минуту не покидала ни мать, ни дитя. Идемте, сэр Кевин. Я провожу вас к настоятельнице. Наверняка, она уже ждет вас.

      – Матушка Моти, почему вы все упорно называете меня сэром, ведь я шотландец, а не какой-нибудь там бритт? – с досадой напомнил о своём происхождении Бьюкенен.

      – Потому что так вас называет аббатиса Клод, – последовал прямой ответ. – А она сказала, что таким обращением нельзя оскорбить хорошего человека, потому что у неё на родине так обращаются к благородным и отважным рыцарям. А разве вы не такой, сэр Кевин?

      Бьюкенен только молча кивнул и последовал за монахиней. Матушка Моти заторопилась вверх по лестнице и повела шотландца узкими коридорами монастыря в ту часть, где находилась скромная комната молодой аббатисы.

      Уже перед дверью монахиня повернулась к Кевину и быстро прошептала ему на ухо.

      – Только не напоминайте ей о тетушке Ванессе, да упокоится душа её с миром. Хоть старая аббатиса и покинула этот бренный мир уже более года тому назад, но настоятельница все ещё очень сильно грустит по своей тетушке.

      Кевин закивал в знак согласия и осторожно постучал в дверь кельи. Послышался ответ. Сердце бесстрашного воина забилось чаще, с тайной радостью и тревогой он тихо открыл дверь.

      В келье был полумрак. Единственное узкое окно выходило на север, и солнечные лучи никогда не касались стен этого мрачного жилища. Кевин оглядел комнату. В дальнем углу он заметил темный силуэт женщины. Она поднималась с колен. Перекрестившись перед святым распятием, аббатиса Клод повернулась к гостю. В её полупрозрачном лице с бледными впалыми щеками Кевин едва узнавал знакомые черты. Он хотел улыбнуться на приветствие аббатисы, но заметив печальный взгляд её лазурных глаз, тут же насупил брови и небрежно сказал:

      – Мои воины привезли вам немного зерна и ещё… что-то там удалось собрать… на зиму… – он запнулся и замолчал.

      Возникло тягостное молчание. Как всегда он сам всё испортил! Вместо того, чтобы сказать доброе и ласковое слово женщине, которая уже много лет была ему небезразлична, он ведет себя, как глупый невоспитанный мальчишка.

      Аббатиса Клод незаметно улыбнулась,