Алиса вступает в игру. Алина Лис

начинай собираться. Ты помнишь, что в два часа мы уже начинаем? Если опоздаешь – мы без тебя начнем, и потом не обижайся.

      Я еще раз заверила маму в том, что обязательно приду, попрощалась и дала отбой.

      ***

      Доехала я быстро, благо, дороги сегодня по случаю праздничного дня оставались свободными. Двигаясь в темпе сегодняшнего утра, приняла душ, залезла в джинсы, надежно прикрывшие ободранные коленки. У меня даже осталось несколько минут на то, чтобы немного посидеть перед зеркалом и сделать вполне приличный макияж.

      Добралась я вовремя. Дверь открыл папа – как всегда в подобных случаях, в пиджаке и при галстуке.

      Нет, он не был рафинированным интеллигентом, из тех, перед которыми водители такси извиняются, что сидят к ним спиной. Просто в нашей семье принято красиво одеваться к любым домашним праздникам и застольям. Я со своими джинсами нагло нарушала негласное правило, но мне, как чаду младшему и непутевому, прощалось.

      Все остальные члены семьи были уже в сборе. Не удивительно: папа, мама и младший брат Леня здесь живут, а старшая сестра Маргарита отличается гиперпунктуальностью.

      – Ну здравствуй, здравствуй, – радушно прогудел папа, обнимая меня за плечи. – А у нас уже все готово, только тебя и ждем!

      После всех положенных ритуалов и приветствий мы торжественно проследовали к столу. В комнате церемония встречи продолжилась: я чопорно раскланялась со старшей сестрой и простецки, но сердечно обнялась с младшим братишкой.

      Пафос момента был несколько подпорчен юным террористом Петей – четырехлетним отпрыском Маргариты. Улучив момент, когда все присутствующие смотрели на только что прибывшую меня, этот славный малыш потянул на себя край скатерти. Стоявший на краю бокал с шампанским полетел вниз и с мелодичным звоном разлетелся на осколки, расплескав свое содержимое по ковру. За ним последовала уже початая бутылка, несколько тарелок и почти полный салатник.

      Пребывая в полном восторге от получившегося «бумм!», ребенок попытался заныкать отбившуюся хрустальную ножку, порезался и заревел.

      Поднялся переполох. Маргарита кинулась успокаивать и бинтовать мальчишку, мама начала читать строгую нотацию о недопустимости подобного поведения, папа попытался собрать осколки и, конечно, тоже порезался о них, я побежала за тряпкой. Минут через пятнадцать нам с папой удалось ликвидировать почти все последствия Петиной выходки. Только остатки майонеза не желали расставаться с ковром.

      Все это время мать с сестрой продолжали спорить о методах воспитания:

      – Ребенок должен понять, что доставил своим поступком много хлопот близким людям. Я настаиваю на наказании. Петр, почему ты улыбаешься? Тебе должно быть стыдно!

      – Не кричи на ребенка! Он маленький! И уже наказан. Петенька, сильно болит?

      – Я должна вмешаться. Иначе Петя вырастет гадким, эгоистичным человеком, которому наплевать на чувства близких людей!

      – Мама, перестань. Петенька, ну хватит плакать!

      Спор сопровождался