Эра Волка. Анастасия Валерьевна Суворова

уже и отдохну. А ночью мы с тобой опять встречаемся, от химии этой космической избавляться будем.

      – А как именно?

      – У тебя же машина есть, наверное?

      – Ну, есть.

      – Сгоняй в строительный, купи мешок цемента, ведро большое и перчаток, и со всем этим добром прикатывай ко мне часов в двенадцать. Я как раз высплюсь, а Клава смотается к дружкам.

      – Ок.

      – Ну, чего стоишь? Переодевайся в свое и дуй домой, – скомандовал Гоша.

      – Есть, сер! – отчеканил Денис, комично отдавая Гоше честь.

      Заставлять Дениса поторапливаться было ни к чему – он и сам хотел как можно скорее покинуть Гошино жилище. Несмотря на видимую чистоту, ощущалась какая-то убогость и безропотная тоска по чему-то лучшему. Старенькая, совковая еще мебель в неплохом, правда, состоянии, была тщательно размазана по квадратным метрам. Ее трагически не хватало, и голые стены с обшарпанными обоями прикрывались дешевыми плакатами, не потому что эти плакаты нравились обитателям квартиры, а от желания заполнить неуютно пустотелость. Сам воздух здесь жаждал и даже требовал наполненности.

      «Странное дело, – подумалось Денису, – Вот у Кати тоже было мало мебели, да считай, что почти и не было, а ее квартира унынием и безысходностью не дышала. В ней напротив, ощущался простор, свобода, легкость».

      Видимо, квартира как проекция ее обитателей, транслирует то, что внутри хозяина, можно сказать, отображает его внутренний мир.

      Денис вспомнил обиталище Валентины – чистенькую, уютненькую, кухоньку с массой кастрюлек, половничков, ложечек, чашечек и мисочек, сковородочку с дымящимися котлетками и свисток на чайнике. Ее цветастые занавесочки и бахрому на простынях, а в прихожей коврик, как у Денисовой бабушки в деревне – домотканый, узорчатый. Валечка свою квартиру любила, называла гнездышком, хотя у нее тоже вся мебель старая была, а телевизор ламповый еще. Но его она, наверное, не смотрела, а так, для антуража держала.

      «Интересно, как выглядит со стороны моя берлога», – подумал Денис, натягивая куртку. Он еще раз поблагодарил Гошу за помощь и припустил домой.

      Обычная такая прихожая: темно-синие обои, платяной шкаф и пуф. Спальня вся белая, единственное яркое пятно в ней – огромная копия Кандинского над кроватью. Там же компьютерный стол, стул, вечно заваленный одеждой, в общем, ничего особенного. Ванная, правда, у Дениса была веселенькая: выложенная красно-зеленой плиткой. Клетчатые квадратики внизу переходили в белые, которые перемежались трогательными английскими миниатюрками: джентльмен с бульдогом у телефонной будки, красный автобус, Биг-Бен и. т. п. Ванную свою Денис любил, она осталась еще от прошлых хозяев квартиры и была единственным помещением, которого не коснулись правило и шпателя строителей.

      Вот об этом-то прекрасном во всех отношениях месте и мечтал Денис последние два часа. Придя домой, он наполнил большую чугунную лохань теплой водой, напустил пенящегося шампуня и окунулся в воду, с наслаждением закурив.

      Никогда прежде он не курил в ванной, всегда считая эту привычку отвратительной,