Эра Волка. Анастасия Валерьевна Суворова

прошлого. Путешествие, совершаемое его сердцем, оказалось мучительным, но оно было необходимо – он прощался с Катей, пытался отпустить призрак возлюбленной, который уже не в силах был волочить за собой. Призрак цеплялся за его память, оживая на глянцевых карточках, махал с них рукой, посылал воздушные поцелуи, смеялся и манил, манил с такой силой, что сопротивляться было просто невозможно. Но даже в коньячном чаду Денис понимал – Кати больше нет и уже никогда не будет.

      Неожиданно его потянуло на экзистенциальные размышления, до зарезу понадобилось разобраться в вопросе загробной жизни. Есть ли она, и, если есть, то, что приключается с человеком после смерти. До того ему не хотелось признавать, что Катерина напрочь стерта с полотна этого мира, что он решил-таки признать существование души. Тем более что и ученые ее, похоже, уже не отрицают, даже умудрись взвесить, не то девять, не то десять грамм она, по их подсчетам, должна была весить. Так тяжело было Денису расставаться с любимой, что мысль о том, что от нее помимо пепла, осталось десять грамм чего-то, непонятого им, давала сомнительное утешение.

      И вот уже, засыпая в белоснежных облаках в обнимку с недопитым коньяком, Денис размышлял вслух:

      – Мы умрем, и нас уже никогда больше не будет. Свет, вошедший при рождении в наше тело, должен быть возвращен источнику, как гласят все священные писания. Но этот Свет – не есть то, чем или кем мы были на Земле, он часть чего-то совсем другого, чего-то непознаваемого. И возвращаясь в свой истинный дом, он возьмет лишь наш опыт, полученный за краткий срок человеческой жизни. Ох, как же ничтожно мала наша жизнь в масштабах Вселенной! – восклицал Денис, потрясая полупустой бутылью. – Мы всего лишь мазки на холсте мироздания, каждый из нас лишь крошечная точка в картине нашей галактики. Некоторые более заметны, некоторые менее. Есть и такие, что писались лессировочной краской, лишь для того, чтобы те мазки, что лягут поверх них, приобрели яркость, выпуклость или особое сияние, – вещал в потолок разгоряченный коньяком Денис.

      Но принятие того факта, что душа все же существует, не приносили ему должного облегчения, потому как религиозные учения гласят, что после того как тело умирает, распадается и личность. А это означало, что при новом пришествии души на Землю, второй такой Катерины или Дениса уже никогда не будет. Душу не интересует жалкое эго, она не будет помнить, кем была в своем прежнем воплощении, и ей все придется начинать заново. Максимум, что она сможет унести в новую жизнь на Земле – это чувственный опыт, ведь, как говорят последователи всех конфессий, лишь он имеет истинную ценность для души.

      А куда же тогда деваются все передуманные тобою за жизнь мысли, все выученные теории, понятия и уравнения? Выходит, что они умирают вместе с умом? А говорили, что ум находится вне черепной коробки. Или это про разум? Да, точно, это про разум. «То есть все, что от ума, погибает, так что ли?» – продолжал пытать свой мозг разошедшийся Денис, с каждым вопросом все больше и больше запутываясь в лабиринте религиозных