Слова потерянные и найденные. Елена Первушина

ниже отрывок из памфлета старшего современника Пушкина Ивана Андреевича Крылова. Он кажется архаичным, не правда ли?

      «СТУЖА, ДОЖДЬ И ВЕТЕР, СОЕДИНЯСЬ, САМЫЙ ЛУЧШИЙ ДЕНЬ ИЗО ВСЕЙ ОСЕНИ ДЕЛАЛИ САМЫМ НЕСНОСНЫМ ДЛЯ ПЕШЕХОДЦЕВ И СКУЧНЫМ ДЛЯ РАЗЪЕЗЖАЮЩИХ В ВЕЛИКОЛЕПНЫХ ЭКИПАЖАХ. ГРЯЗЬ ПОКРЫВАЛА ВСЕ МОСТОВЫЕ; НО ГРЯЗЬ, КОТОРАЯ СВОИМ ЦВЕТОМ НЕ ТАК, КАК ПАРИЖСКАЯ ДОГАДЛИВЫМ ФРАНЦУЗАМ, НЕ ПРИНОСИЛА НОВОЙ ДАНИ НАМ ОТ ЕВРОПЫ, А ДЕЛАЛА ТОЛЬКО МУКУ ЩЕГОЛЯМ, У КОТОРЫХ, КАК БУДТО В НАСМЕШКУ ПАРИЖСКИМ И ЛОНДОНСКИМ МОДАМ, ВЕТР ВЫРЫВАЛ ИЗ РУК ПАРАСОЛИ, ПОРТИЛ ПРИЧЕСКУ ГОЛОВ И ДАВАЛ ВОЛЮ ДОЖДЮ МОЧИТЬ ИХ КАФТАНЫ И МОДНЫЕ ПУГОВИЦЫ. ВСЕ ТОРОПИЛИСЬ ДОБРАТЬСЯ ДО ДОМОВ, И МНОГИЕ БРАНИЛИ СЕБЯ, ЧТО, ПОНАДЕЯСЬ НА КАЛЕНДАРЬ, ВЫШЛИ В ХОРОШИХ НАРЯДАХ».

      И верно: этот памфлет под названием «Почта духов» написан Крыловым еще в 1789–1790 годах (автору было двадцать с небольшим лет). Если язык Крылова все же не показался вам достаточно старомодным, то оцените отрывок из написанного в те же 1789–1790 годы «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева:

      «ОТУЖИНАВ С МОИМИ ДРУЗЬЯМИ, Я ЛЕГ В КИБИТКУ. ЯМЩИК ПО ОБЫКНОВЕНИЮ СВОЕМУ ПОСКАКАЛ ВО ВСЮ ЛОШАДИНУЮ МОЧЬ, И В НЕСКОЛЬКО МИНУТ Я БЫЛ УЖЕ ЗА ГОРОДОМ. РАССТАВАТЬСЯ ТРУДНО ХОТЯ НА МАЛОЕ ВРЕМЯ С ТЕМ, КТО НАМ НУЖЕН СТАЛ НА ВСЯКУЮ МИНУТУ БЫТИЯ НАШЕГО. РАССТАВАТЬСЯ ТРУДНО: НО БЛАЖЕН ТОТ, КТО РАССТАТЬСЯ МОЖЕТ НЕ УЛЫБАЯСЯ; ЛЮБОВЬ ИЛИ ДРУЖБА СТРЕГУТ ЕГО УТЕШЕНИЕ. ТЫ ПЛАЧЕШЬ, ПРОИЗНОСЯ ПРОСТИ; НО ВОСПОМНИ О ВОЗВРАЩЕНИИ ТВОЕМ, И ДА ИСЧЕЗНУТ СЛЕЗЫ ТВОИ ПРИ СЕМ ВООБРАЖЕНИИ, ЯКО РОСА ПРЕД ЛИЦЕМ СОЛНЦА. БЛАЖЕН ВОЗРЫДАВШИЙ, НАДЕЯЙСЯ НА УТЕШИТЕЛЯ; БЛАЖЕН ЖИВУЩИЙ ИНОГДА В БУДУЩЕМ; БЛАЖЕН ЖИВУЩИЙ В МЕЧТАНИИ. СУЩЕСТВО ЕГО УСУГУБЛЯЕТСЯ, ВЕСЕЛИЯ МНОЖАТСЯ, И СПОКОЙСТВИЕ УПРЕЖДАЕТ НАХМУРЕННОСТЬ ГРУСТИ, РАСПЛОЖАЯ ОБРАЗЫ РАДОСТИ В ЗЕРЦАЛАХ ВООБРАЖЕНИЯ».

      Крылову было суждено прожить долгую жизнь – 76 лет, он видел, как Пушкин, трех царей – Павла, Александра и Николая, но еще успел застать и Екатерину и на семь лет пережить Пушкина. Одна из первых его басен нам хорошо известна. Это «Ворона и лисица», написанная в 1807 году. Помните, как она заканчивается?

      ВЕЩУНЬИНА С ПОХВАЛ ВСКРУЖИЛАСЬ ГОЛОВА,

      ОТ РАДОСТИ В ЗОБУ ДЫХАНЬЕ СПЕРЛО, —

      И НА ПРИВЕТЛИВЫ ЛИСИЦЫНЫ СЛОВА

      ВОРОНА КАРКНУЛА ВО ВСЕ ВОРОНЬЕ ГОРЛО:

      СЫР ВЫПАЛ – С НИМ БЫЛА ПЛУТОВКА ТАКОВА.

      И вот как Крылов писал в 1833 году:

      «СЕНЮША, ЗНАЕШЬ ЛИ, ПОКАМЕСТ, КАК БАРАНОВ,

      ОПЯТЬ НАС НЕ ПОГНАЛИ В КЛАСС,

      ПОЙДЕМ-КА ДА НАРВЕМ В САДУ СЕБЕ КАШТАНОВ!» —

      «НЕТ, ФЕДЯ, ТЕ КАШТАНЫ НЕ ПРО НАС!

      ТЫ ЗНАЕШЬ ВЕДЬ, КА́К ДЕРЕВО ВЫСОКО:

      ТЕБЕ, НИ МНЕ ТУДА НЕ ВЛЕЗТЬ,

      И НАМ КАШТАНОВ ТЕХ НЕ ЕСТЬ!» —

      «И, МИЛЫЙ, ДА НА ЧТО́ Ж ДОГАДКА!

      ГДЕ СИЛОЙ ВЗЯТЬ НЕЛЬЗЯ, ТАМ НАДОБНА УХВАТКА.

      Я ВСЕ ПРИДУМАЛ: ПОГОДИ!

      НА БЛИЖНИЙ СУК МЕНЯ ЛИШЬ ПОДСАДИ.

      А ТАМ МЫ САМИ УМУДРИМСЯ —

      И ДО́СЫТА КАШТАНОВ НАЕДИМСЯ».

      За сорок лет русский