Тот, кто живёт. Николай Галеев

рыжие хвосты распушены. Алиса выглядела как типичная хулиганка в кедах на босу ногу, да ещё точно так себя и вела: тут же попыталась повесить оба ведра на Славу. Что характерно, просто упрыгать Алиса не могла, но всё равно с порога начала прощупывать на предмет уязвимых мест. А тут, как и везде: пойдёшь на поводу ― так и останешься на всю жизнь вёдра носить. Почувствовав знакомую внутреннюю дрожь, Слава тогда поглядела вслед удалявшейся хулиганке и крикнула:

      – Девочка! ― и прибавила уже тише. ― Ты своё ведро забыла взять.

      Едко улыбнувшись, словно только этого и ждала, рыжая пионерка стала медленно приближаться, цедя слова сквозь зубы:

      – Слушай, ты! Ну-ка взяла оба ведра и пошла за вожатой, быстро!

      – Будешь сама вожатой ― тогда и указывай.

      Хулиганка придвинулась вплотную и произнесла совсем уж угрожающе:

      – Да ты хоть знаешь, с кем связалась, зубрила?

      Загорелые ручки скользнули к Славиному галстуку и затянули его потуже.

      Слава, не задумываясь, словно на автомате, отбила обе руки одним движением.

      – По-моему, это ты не знаешь, с кем связалась, ― зловеще улыбнулась она.

      Вести себя вот так по-ребячески для младшего лейтенанта Майоровой было очень странно и одновременно привычно. Второе ― потому что именно так приходилось ставить себя среди Пионеров на курсах при Комитете. Первое ― потому что она распрощалась с подобным стилем общения после поступления на первый курс Института и уже год говорила с товарищами в совсем ином ключе. Однако же поразмышлять о противоречивости чувств Славе не позволяли обстоятельства. Получив отпор, рыжая хулиганка отступила на пару шагов и притворилась понятливой:

      – Ну… э… ладно, чего ты… пошутить уже нельзя, ― потупилась она, и Слава отчётливо осознала, что это не конец.

      – Ну и шуточки у тебя!

      Алиса пожала плечами, взяла одно ведро и пошла было к воротам, но внезапно крутанулась и попыталась безо всяких шуток со всей дури огреть им Славу.

      Не тут-то было.

      Тренировки спецкурсов и института не прошли даром: Слава уклонилась и тут же контратаковала правым кулаком снизу вверх.

      Разумеется, мимо.

      Хулиганка тоже была не лыком шита и от удара попросту отскочила.

      Обе одновременно сорвали с себя галстуки: по неписаному закону Пионер не должен драться в нём. Хотя той же традицией допускалось намотать галстук на руку. На мгновение обе замерли, потом рыжая пошла вокруг слева. Кто знает, чем бы всё закончилось, не раздайся от ворот крик Олимпиады Викторовны:

      – НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ!

      Девочки застыли и покраснели, словно будучи застуканными за чем-то очень некрасивым. Вожатая приблизилась быстрым шагом:

      – Ни на минуту нельзя тебя оставить, Двойкина! А ты что? Только прибыла и уже в драку ввязалась? Дурдом на выезде! Я вам что сказала сделать, а? Я вам сказала вёдра отнести! А ну ― БЕГОМ!

      Вожатая снова отвернулась, но на этот раз уже уходить не стала.

      – Я кому сказала?