Прямое высказывание. Александр Щипков

в том числе и страхом перед жестокостью религиозных войн. Но все познается в сравнении. На секулярную эпоху приходится несколько кровавых революций, две мировые войны с миллионными жертвами, ядерные бомбардировки мирного населения, расовые, этнические и классовые чистки, нацизм и неоколониализм, мальтузианская мораль. Это все будет посерьезнее Тридцатилетней войны и Варфоломеевской ночи.

      – Это сравнение напрашивается, но редко проводится. Почему?

      – Рациональный подход не в интересах носителей и адептов секуляристского дискурса.

      – Разве сама эта фигура умолчания не указывает на скрытую религиозность секулярной культуры?

      – Указывает. Она как раз очерчивает в ней сферу сакральных смыслов и указывает на систему табуирования «неправильных» направлений мысли. Я убежден, что конфликты ХХ и XXI веков имеют квазирелигиозную основу. Но пока анализ этой стороны современной культуры табуирован, не включен в учебные пособия и информационную повестку. Но я уверен: изучение этого интереснейшего феномена – вопрос не такого уж далекого будущего, поскольку секуляристская картина мира сегодня испытывает серьезные проблемы.

      – Какие?

      – Проблемы в объяснении современных общественных процессов и в достижении общественного блага. Во-первых, это нравственный кризис: агрессивность в обществе растет. Во-вторых, эпистемологический кризис. Секуляристская культура сама отказывается от рационализма и научно-критического мировоззрения – в пользу новых суеверий информационной эпохи, вопреки своим первоначальным лозунгам и ценностям. Она иррационализируется и хранит веру в собственные «стандарты» и «институты», которые в действительности неэффективны. Демократия, денацификация, толерантность, инклюзивность – все это лишь декларации. Иррациональность секуляризма с каждым годом все более ощутима, и ее уже нельзя игнорировать.

      – Это порождает общественные проблемы?

      – К сожалению. Ответом на секулярный фундаментализм является, например, радикальный исламизм (не путать с традиционным исламом) и вообще псевдорелигиозный экстремизм. А дальше возникает эффект обратной связи: в ответ на экстремизм устами таких философов как Ульрих Бек объявляется, что наше общество – это «общество риска», что мы все – «команда мировой опасности». А это уже путь к сворачиванию последних жалких остатков реальной демократии, к новой тоталитарности, к дегуманизации социальных отношений. Как бы для блага общества насаждается алармизм, а затем – вторым шагом – вводится кризисное управление, отменяются демократические нормы.