Эта ложь убьет тебя. Челси Питчер

мать, когда исчез отец. Мощный символ, но бессмысленный. Какой смысл в оружии, если ты из него не стреляешь?

      – Так стреляй из него, Руби. Достань револьвер и…

      – Это другая проблема, правда? Если я достану револьвер, что будет, если ты повернешь его против меня? Кто защитит меня тогда?

      – Шейн Феррик? – выпалил он и даже не пожалел об этом. Он ненавидел Шейна Феррика. Даже сейчас он его ненавидел. Может, даже еще больше, потому что теперь Руби не мог надоесть этот парень. Отшвырнуть его прочь, как она поступила с Паркером.

      – Никогда не смей… – начала она, и ее лицо стало таким красным, как в тот день, на автостоянке. На этот раз оно горело от ярости, а не от волнения. Ее рука дергалась, и она прижимала к груди сумочку.

      – Прости меня, Рубс, – сказал Паркер. – Я не хотел. Просто… когда я тебя снова увидел…

      – Ты видишь меня каждый день в школе, – резко бросила она, все еще сжимая сумочку. Она прижимала ее к себе так, будто любила ее.

      Паркеру хотелось вырвать сумочку у нее из рук.

      – Я вижу тебя, а ты смотришь сквозь меня.

      – Да, – согласилась она. – Я теперь вижу тебя насквозь. Я вижу сквозь иллюзию.

      – Что это значит? – Паркер нажал на тормоз, когда желтый «ягуар» пронесся мимо них, чуть не сбросив их автомобиль с дороги. Они оба подскочили, потом покачали головой. Они знали, кто сидит за рулем той машины.

      – Ты думаешь, он едет туда же, куда и мы? – спросил Паркер, глядя вслед автомобилю, виляющему с полосы на полосу. «Ягуар», когда-то подаренный Паркером, был весь покрыт вмятинами и царапинами.

      Руби пожала плечами.

      – Похоже, что так. Брет получил стипендию за успехи в боксе. Брет бросил бокс…

      – И лишился стипендии. Ему придется как-то выбираться отсюда.

      – А как ты? – Она посмотрела на него. – Твой папа разве не может заплатить за колледж? Сколько семей сеть гипермаркетов Джерико Эддисона лишила бизнеса в этом году? Наверняка часть тех денег досталась тебе.

      Паркер даже не дрогнул. Он привык к тому, что люди завидуют успеху его семьи.

      – Нельзя разбогатеть, отказываясь от дармовых денег, Руби. Стипендия в пятьдесят тысяч долларов – большие деньги.

      – Тебе они не нужны!

      – Зато тебе нужны. Послушай, у меня идея. Если я выиграю, я скажу фонду, что хочу поделиться с тобой этими деньгами.

      – Ты поделишься стипендией? – спросила она, искоса взглянув на него.

      По спине у него пробежала дрожь. Он понимал, что Руби хочет его как-то подставить, но не понимал, с какой целью. – Конечно, поделюсь, Руби. Ты же знаешь, я…

      – Кого ты хочешь одурачить? – Руби сверкнула злобной улыбкой. – Паркер Эддисон ни с кем не делится.

      Оставшуюся часть пути они проехали молча. Паркер кипел от злости, сжимая руль так, как ему хотелось бы сжать Руби. Ему хотелось обнимать ее, целовать, заставить ее вспомнить, что значит чувствовать полное слияние друг с другом.

      Руби смотрела в окно и молчала.

      Когда они приближались к длинной, извилистой подъездной