Спектакль. Джоди Линн Здрок

висящего вниз головой человека. Его ноги были скрещены, руки за спиной.

      Симона поморщилась.

      – Повешенный.

      – Повешенный? – переспросила Натали. – Думаю, могло быть и хуже. Могла быть гильотина.

      – Это не то, что ты подумала. Это означает самопожертвование, кажется, – она прикусила губу. – Да, так и есть. И это предполагает смену образа мыслей.

      Натали откинулась на спинку дивана и выдохнула.

      – В итоге получается, что я проявила настойчивость, нахожусь в смятении и мне в какой-то момент придется чем-то пожертвовать. Или я уже это сделала, если считать упущенную возможность провести лето на побережье. Звучит как жизнь практически любого человека в тот или иной момент.

      Голос ее дрожал куда сильнее, чем ей хотелось.

      Симона поднялась и подошла к Натали, сжимая ее плечи.

      – Это просто забава, – сказала она. Натали знала, что это просто попытка ее утешить.

      Но это все же было приятно. Чмокнув Симону в щечку, она поскакала вниз по лестнице. Входная дверь распахнулась, когда она спустилась на лестничную площадку, и рыжеволосый парень в сюртуке в турецких огурцах вошел с книгой в руках.

      Его зеленые глаза вспыхнули узнаванием при виде ее.

      – Полагаю по красноречивому описанию Симоны, что вы мадемуазель Натали Боден, – произнес он с королевскими манерами. Он поднес ладонь к щеке, будто посвящая ее в тайну. – А если нет… то мои извинения.

      Она рассмеялась.

      – Да, это я.

      Он протянул руку, и она подала свою в ответ.

      – Enchanté[6], – сказал он, поднося ее руку к губам для легкого поцелуя. – Луи Карр.

      Натали вспыхнула. Никто так раньше не целовал ее руку, кроме мужчин папиного возраста, стремившихся излишне усердно соблюдать правила хорошего тона, и их можно не считать.

      Луи повернул ее ладонь и стал рассматривать линии.

      – А, «рука-воздух». Беспокойна, если разум не занят чем-то, так? У Симоны «рука-вода», полная жизненных страстей.

      Натали вежливо кивнула, он выпустил ее ладонь.

      – Моя мать помимо прочего умеет читать линии на ладони, – гордо поведал он. – Она научилась этому у своей матери и передала мне.

      Она улыбнулась.

      – А моя мать – швея, и она пыталась научить меня, но я не очень хорошая ученица. – Они усмехнулись.

      – Не сочтите за грубость, но я ценитель моды – не она ли сшила юбку, что на вас сейчас? Великолепная работа.

      Натали опустила взгляд на свою бело-бежевую юбку с изящной кружевной отделкой: старую, но сохранившуюся в отличном состоянии – один из ее любимых предметов гардероба.

      – Да, вообще-то, она.

      – Ваша мать умеет обращаться со швейной иглой. Я восхищен такой способностью.

      Натали поблагодарила его. Такие комплименты были ей приятны, не от тщеславия, а от гордости за мамин талант, которому воспрепятствовали ужасные ожоги.

      Луи распрощался с ней и пожелал быть осторожной.

      – Интересно, что вы так сказали, – ответила она. – Вы не первый, кто мне это говорит за последнюю

6

Очень приятно (фр.).