Океан моей реальности. Анна Владимировна Титовская

моя, не будь букой. Я же не могу с закрытыми глазами ходить, – пытаюсь обнять ее.

      –Отстань, – она начала размахивать руками, и как следствие уронила тетрадку какой-то девушки.

      –Я помогу, – говорю я, наклоняясь к тетрадке.

      –Не нужно, я сама, – слышу милый голосок рядом со своим ухом.

      От этой девушки пахло весной…сиренью…

      –Сирень? – выдаю я, поднимаясь и отдавая тетрадку хозяйке.

      –Что? – спрашивают обе девушки, присутствующие здесь.

      –Это сирень? – указываю я на шею незнакомки, вовсе забывая о своей девушке.

      –Да.

      Я разглядываю ее. Она засмущалась, и от нервов руками начала гладить шею. Я заметил на ее руке тату. Какая-то надпись на внутренней стороне руки. Кольца: золотые, серебряные с камнями. Серьги фирменные, но одета обычно, хотя и со вкусом. Облачная голубенькая блузка, подчеркивающая ее легкость. Заправлена она в светло-фиолетовую юбку-фонарик, заканчивающуюся чуть выше колен, которая подчеркивает ее женственность. Бежевые туфли на небольшом каблуке. Что-то среднее между молодой избалованной девушкой и неопытной провинциалкой. Никогда ее не видел здесь. Всегда детально рассматриваю своих собеседников, чтобы знать чего они хотят в этот раз от моих денег.

      –Может хватит пялиться на нее? – вырывает из мыслей возмущенная Ира.

      –Я пойду, – с недоумением посмотрев последний раз на нас, незнакомка ушла в сторону универа.

      –Вот ты всегда так! Откупиться цветочками в этот раз не получиться. – зло развернулась и пошла прочь Ира.

      –Конечно, придется покупать сережки очередные, – пробормотал себе под нос я и пошел за ней.

      Я разминулся с Ирой и шел уже просто по коридору. Эта копна темных длинных волос только что прошмыгнула мимо меня, зайдя в кабинет приемной комиссии. Без всякого стеснения захожу туда же, мои деньги открывают мне любые двери. Все с удивлением посмотрели на меня. Увидев Жанну Аркадьевну, проректора универа, я подмигнул ей и сел в самом конце.

      –Ковалевская Влада Викторовна, 20 лет, хореография. – встала незнакомка посреди зала.

      Я только что был ошарашен. Чья она дочь? И почему не по блату тогда попадает, а еще и пришла в приемную комиссию?

      –Вы готовы предоставить нам свое творение? – спросил мужчина из приемной комиссии.

      –Да, конечно, – девушка собрала свои волосы в пучок и начала танцевать под песню Игоря Лантратова "Сон".

      Пластика у нее прекрасная. Фигура, что надо. Прямо идеал нежности и неприступности. Но чувствую я, что есть здесь подвох, что она еще проявит себя, если поступит к нам. Я вижу этот огонек в глазах, огонек денег, богатства и легкой жизни. Зачем она выпендривается тогда?

       Что за слова такие у песни? Про любовь? Как символично. Сам засмеялся от своих мыслей.

      –Вам смешно? – спросила Влада, закончив танец.

      –Нет. Я считаю, что ты очень пластичная, энергичная и талантливая девушка. Жанна Аркадьевна, берите ее, – скрестив руки на груди и сделав умный вид, посоветовал я почти приказным тоном.

      –Хорошо, мы подумаем, – слишком соблазнительно для своих лет, ответила