Лекарство для покойника. Фридрих Незнанский

      Трофимов. Ну, ведь чисто теоретически телевизоры, на которые попадает вся видеосъемка, можно заблокировать...

      Турецкий. Да?

      Трофимов. Я же сказал: чисто теоретически. Вы кино смотрите? Американские боевики. Так вот, в доме был заведен такой порядок: если ночью кто-то выходил из дому или, наоборот, появлялся, он прикладывал свою ладонь на входе к специальной идентификационной пластине. Естественно, все отпечатки ладоней домочадцев были занесены в память, так что это являлось своеобразным паролем, пропуском. А если они нарушены, моментально поднимается тревога.

      Турецкий. Ничего себе. А вы говорите, Богачев не был подозрительным человеком.

      Трофимов. Не был. Эту систему я ему посоветовал внедрить.

      Турецкий. Чем мотивировали?

      Трофимов. У сослуживца Богачева похитили сына.

      Турецкий. Вот как? Расскажите об этом случае.

      Трофимов. Ну, я особо не в курсе. Знаю только, что его удалось вернуть.

      Турецкий. Выкупили или освободили?

      Трофимов. Как-то договорились. Этим занималась СБ «Махаона».

      Турецкий. Вот как, а официальные органы привлекались к этой операции?

      Трофимов. Нет, таково было условие переговоров с похитителями.

      Турецкий. Как зовут сослуживца? И когда это было?

      Трофимов. Лапин. Петр Евдокимович. С полгода назад.

      Турецкий. И после этой истории Богачев решил усилить охрану своей семьи?

      Трофимов. Видимо, так.

      Турецкий. Последний вопрос. Вы знали, что в сейфе у Богачева хранятся драгоценности и деньги?

      Трофимов. Знаете, когда у богатого человека в комнате сейф, немудрено предположить, что он хранит в нем что-то ценное.

      Турецкий. Спрашиваю еще раз. Вы знали, что в сейфе Богачева — бриллиантовые подвески и восемь с половиной тысяч долларов?

      Трофимов. Про деньги — знал, про подвески — нет. Насчет денег у нас был заведен такой порядок. Леонид Георгиевич обычно сообщал мне, какие суммы хранятся в доме. Думаю, он мне доверял.

      Оперуполномоченный МУРа Владимир Софрин. Москва. 24 августа, 20.10

      Дверь без стука отворилась, и на пороге возник Грязнов.

      — Ты бы раскладушкой обзавелся, что ли, — начал он, проходя в кабинет, — если не можешь прерывать процесс движения мысли.

      — Добрый вечер, Вячеслав Иванович! — очнулся Софрин.

      Грязнов плюхнулся на стул.

      — Кому как. Вот тебе, Вовка, например, как?

      — По нашему... моему заданию — никак... Пока.

      — Что, ничего путного у этой супермодели, как там ее...

      — Алешина.

      — Ну, не важно. Ничего не узнал?

      — Не знает она, где его еще искать можно и с кем компанию водит. Вот. Но ее саму познакомил с Гукком один знакомый. Я оставил Алешиной свой телефон. Служебный.

      — Гм-м, — иронически протянул Грязнов. — И он тебе, конечно, тут же перезвонил и назвал точный адрес, где Гукк прячется.

      — Нет, — честно признался Софрин. — Может, завтра.

      — Ну, удивил ты меня, Володя.