Стихи-Я Пушкина. Владимир Буров

окажется сильнее, – вплоть до Воскресения.

      Тем не менее, стена непонимания так крепка, что только Иисус Христос и Апостолы смогли пробить в ней дыры, ведущие к Богу. И вот теперь человек идет, у него отрыты вежды, а ему, хватая за край одежды:

      – Скажи, зачем без цели бродишь?

      Едва достиг ты высоты,

      И вот уж долу взор низводишь

      И снизойти стремишься ты.

      Следовательно:

      – Ничего и не было! – Не было Воскресения, человек так и остался на обочине, и нет ему места в Книге Жизни.

      И вообще, это сказка тупой бессмысленной толпы, что Человек хоть когда-нибудь может пробиться на аудиенцию к Богу. И:

      – Стихи-Я продолжает править бал, как истина. – А:

      – Закон придуман только для осуществления рабства. – Ибо:

      – Победа-то уже была за нами!

      И никто не собирается оживить эту победу даже конями на Большом Сиэтэ, – ибо:

      – Они и предназначены как раз для обратного, чтобы закрыть дыры, пробитые Иисусом Христом и Апостолами, – если не заделать, то хотя бы так замаскировать от человека, чтобы он даже забыл навсегда об их когда-то реальном существовании.

      А двух других фильма с Меньшиковым Александра Прошкина 2005 года, где Меньшиков умирает в трамвае, а в другом 2002-го с Кирой Найтли режиссера Джакомо Кампиотти, где доктор Живаго – Ганс Мэтисон – падает на карачки в ресторане, и тоже умирает, а ее, Лару – в отличии от первого варианта, помещают, как проникновенно сказано в конце:

      – В один общий или женский лагерь из их неисчислимого количества на Севере Диком.

      Особенно поразило вот это:

      – Неисчислимое количество лагерей, – а не один, два, три, – ибо:

      – Скрыть от мировой общественности можно много чего, – но:

      – Не бесчисленное же множество. – Без знака вопроса, ибо, – а вот ми:

      – Не знали-и.

      А вот сейчас Иван Толстой и Борис Парамонов и наматывают этот кабель связи с Богом на свою бобину очень сомнительного мировоззрения, доказывая:

      – Ничего не было – это только Стихи-Я.

      Они падали, падали с краешков стульев, а нам опять двадцать пять:

      – Тижало, конечно, но не до такой же степени страшно, чтобы приравнивать человека, как в фильме Дэвида Лина на конечной гидроэлектростанции, – к:

      – Деталям иво машин, вплоть до самой воды, направляющейся вниз, как из водопада Ниагара, да? – так естественно.

      А теперь конкретно, есть ли там, в конце Передачи что-нибудь еще обоюдоостро обольстительное, кроме стихии, напрашивающейся и нарывающейся на неприятности по своей собственной неразборчивости, на чем лучше сегодня драться:

      – На пистолетах, или надо было лучше А. С. Пушкину выбрать шпагу. – Ибо ее звон, как звон бокалов:

      – Еще с самого детства ласкал нам слух борьбой Трех Мушкетеров против всего остального, зазнавшегося в своих неприятностях мироздания.

      Идет