После заката. Арина Чижевская

себя неискупимо виноватой перед ним.– Я не хотела тебя обидеть, честное слово! Просто… я ведь совсем тебя не знаю. А по натуре я очень мнительная, с детства привыкла смотреть на людей только с черной стороны…

      Я была уверена, что Влад еще какое-то время поломается, прежде чем простить меня, но стоило ему услышать мои извинения, как он бурно им воспротивился:

      – Никаких извинений, Арин! Ты ни в чем не виновата. Я не прав, что так среагировал. Но ты знай: у меня и в мыслях не было ничего подобного. Я даже представить себе не мог, что ты так обо мне подумаешь.

      – Извини, правда,– сказала я, пристально глядя на него: мне хотелось убедиться, что он действительно больше не чувствует себя оскорбленным.– Просто не у всех такие нормы морали, как у тебя.

      – Нормы морали? – усмехнулся он.– С каких пор обыкновенное поведение обыкновенного мужчины считается какой-то редкостью?

      Я задумалась:

      – Наверное, с тех пор, как Советский Союз распался.

      Мы оба рассмеялись. Я с внутренним облегчением заметила, что Влад полностью расслабился и стал таким же веселым и непринужденным, каким был до того, как я влезла со своими неуместными подозрениями.

      – Да, с планетой происходит что-то странное,– сказал он с шутливой серьезностью.– Но, знаешь, теперь, подумав об этом, я вижу, что не имею права судить тех парней, о которых ты говорила. Не каждая девушка способна вызвать к себе уважение. И не каждой хочется угождать. Но, впрочем, нет, нет, все это ничего не значит. Какой бы ни была девушка, мужчина, пригласивший ее на свидание, обязан рассчитывать исключительно на собственный кошелек, и дело тут даже не в стыде перед ней, а в чувстве собственного достоинства. Ведь это просто унизительно для мужчины – идти на встречу с девушкой в расчете на ее средства.

      – Не все так думают,– заметила я.– Для многих парней свидания напополам в порядке вещей.

      – Мне их жаль,– тряхнул головой Влад.– Но ты не отвлекайся, Арин. Пей, пей шоколад. Ты должна согреться.

      К слову говоря, он уже заставил меня опустошить весь чайник с чаем и теперь принялся проделывать ту же операцию с кофейником горячего шоколада.

      – Да не беспокойся ты! – сказала я со смехом.– Я уже сама как чайник – у меня внутри все горит.

      – Отлично. Не останавливайся, продолжай пить.

      – Я больше не могу.

      – Ты должна. Пока все это не выпьешь, я тебя в покое не оставлю.

      Я испустила тяжкий, тоскливый вздох (притворный, конечно) и храбро взялась за чашку. И тут Влад произнес нечто такое, что заставило меня взглянуть на него с удивлением и непроизвольной настороженностью. Он сказал:

      – Я не могу допустить, чтобы ты заболела. Тогда я точно никогда не прощу себя за то, что опоздал.

      Я отложила чашку и внимательно посмотрела на него. Мне было не по себе от той серьезности, с которой он произнес эти слова. Я не понимала его.

      – Мы ведь, кажется, уже закрыли эту тему?

      – Она будет закрыта только после того, как я удостоверюсь в том, что ты не простудилась по моей вине.

      – Знаешь,