Там, где звёзды целуют горизонт. Мэри Роуз Блэк

пути домой мы слушали музыку друг друга, болтали, шутили. Я узнала, что его мать, Лили Эванс, – бывшая модель и нынешний редактор местной газеты Денвера, а отец – психотерапевт. Блэйк тоже подумывает связать карьеру с медициной, о чём он говорил мне ещё утром. С ним я бы пошла учиться куда угодно.

      – Вот мы и пришли, – произнесла я, когда мы подошли к моему дому, находившемуся почти в конце улицы. – Тут я и живу.

      – Красивый дом, – сказал Блэйк. – Сразу видно, что твоя мать арт-дизайнер. Планировкой тоже она занималась?

      – Частично. Сам дом был уже готов, мы лишь переделали крышу, изменив её стиль. А вот внутри интерьером занималась мама целиком и полностью, – сказала я. Вспомнив мамины слова утром, я посмотрела на дом. Он совершенно пуст. Там нет никого. – Блэйк.

      – Что? – он оторвался от изучения моего дома и повернулся.

      – Не хочешь зайти? Дома никого нет, а родители будут не раньше шести-семи часов вечера. Заодно посмотришь на мои рисунки и интерьер от настоящего дизайнера, – я немного занервничала и начала улыбаться.

      – Э-эм, да, конечно, – он потёр затылок и провёл рукой по волосам. – Буду весьма благодарен за гостеприимство.

      – Круто. Тогда пошли, – я направилась по дорожке к двери и на ходу выудила из рюкзака ключи. Открыла дверь и пригласила Блэйка войти.

      Мы сняли обувь и верхнюю одежду, и прошли дальше из холла внутрь.

      Он сразу же впечатлился. Ему понравился мой дом.

      – Вау! Вот это я понимаю – дом дизайнера, – воскликнул он. – А твоя комната где? Наверху, вроде, да?

      – Да, наверху. И балкон есть. Пойдём.

      Я взяла его за руку, чему он не сопротивлялся, и повела его за собой по лестнице в мою комнату.

      – Проходи, – сказала я, открывая дверь. – Вот моя обитель, так сказать.

      В моей комнате преобладал шоколадный, бежевый и чёрный цвета, перетекавшие друг в друга градиентом, и от утренних лучей в комнате создавалось ощущение тепла, словно от костра, горевшего внутри. На потолке у меня были созвездия, светившиеся в темноте.

      – Блин, Лия. Это очень здорово, правда, – посмотрел он на меня. – У тебя очень красивый дом.

      – Благодарю, мне он тоже нравится, – сказала я. – Что ж, приготовься увидеть мои рисунки и не суди строго.

      Я полезла в ящик стола и вытащила оттуда папку с моими работами.

      – Вот, – я положила папку на кровать и села, похлопав по ткани рядом. – Садись.

      – Так, мисс Лия-девушка-из-двери, готовы ли вы к суду? – хитро улыбнулся Блэйк и открыл папку. – О-о-х…

      Он начал вынимать и изучать работы одну за другой. Рисунок собаки акварелью и пионов, льва и лошади в угле, натюрморт пастелью во влажной технике и портреты, пусть и не совсем похожие, некоторых знаменитостей…

      – Ого! – только и выдавил он со смесью удивления и восхищения. Он проводил по каждой работе кончиками длинных пальцев, которые могли бы пригодиться ему в музыкальной деятельности.

      Он всматривался в детали, композицию, прищуривался,