Точка, точка, запятая. Егений Валерьевич Лалетин

а серую шелковую ленту, убегающую от назойливых фонарей в безмолвный мрак пустыря, разделяющего жилые кварталы этой окраины приморского города. Начинающий вечер, окутавший крайнее здание, несмело рассеивал тусклый свет, который пробивался из-за шторы на окне третьего этажа. Освещенная комната наверху была обставлена со вкусом в стиле ампир. Роскошное бюро, дорогие портьеры, изысканные кресла, журнальный столик с изогнутыми ножками, на которых лежали полковничьи погоны. С потолка свисала огромная хрустальная люстра времён французской революции, только размером поменьше. Зато новая настольная лампа на трюмо в классическом стиле хорошо освещала лицо женщины, сидевшей напротив зеркала. Она лёгким штришком подправила брови, подкрасила губы, достала жемчужную заколку, но замерев уставилась на свое отражение. На приятном миловидном лице проступала усталость. Выразительные глаза блестели, губы изредка подёргивались, на лбу проступали морщинки.

      – Надо выпить чашечку кофе по дороге, а то нервы сдадут, – произнесла незнакомка, недовольно ухмыльнувшись, – правда чуть-чуть хорошего коньячка тоже не помешает.

      Достав из бара запылившуюся от долгого стояния бутылку «Hennessy», налила содержимое в маленькую рюмочку и пригубила пару раз. Повторив через минуту данную процедуру, отставила бутылку в сторону, аккуратно надела на помаду колпачок, положила тюбик на столик, привычным движением пригладила шелковистые светлые волосы и ловко застегнула на них широкую бархатку. Эта лента отлично сочеталась как с ее волосами, так и с изящным платьем, высоко открывавшим ее длинные точеные ноги.

      Одернув платье, женщина провела руками по бедрам и, убедившись, что все нормально, снова посмотрела на себя в зеркало улыбнувшись. Она выглядела несколько эксцентричной и одновременно беззащитной маленькой девочкой. Оставшись довольна собой, что было заметно по приподнятым уголкам ее губ, женщина надела темные очки, спрятав за ними глаза, погасила свет и вышла из комнаты. Ничуть не обескураженная надвигающейся темнотой, она спустилась по лестнице, громко стуча высокими каблучками по деревянным ступенькам и захлопнула за собой входную дверь – стук гулким эхом разнесся по опустевшему дому. Незнакомка привычно затворила калитку сада, повернулась спиной к двум ровным рядам домов, направляясь в сторону набережной города, освещённую яркими огнями.

      Море. Какое оно на самом деле? Мы привыкли к нему с раннего детства вчитываясь, напрочь забыв про школьные уроки, в книги про знаменитых пиратов, зарытого клада на острове Сокровищ, человека-амфибии Ихтиандра, фантастическое путешествие капитана Немо на «Наутилусе». А удивительная история Стивена Каллахэна, проведшего в плену океана семьдесят шесть дней! Отважный мореплаватель поднял паруса на своей небольшой яхте, направляясь с Канарских островов в Карибское море. Шесть дней спустя его судно затонуло, Каллахэн оказался посреди Атлантики на дрейфующем по воле волн и ветров надувном плоту диаметром чуть более полутора метров, имея с собой лишь около килограмма продовольствия и четырех литров пресной воды. Это история страха и отчаяния, героизма и надежды, желания жить и бороться.

      Бесчисленное количество галлонов воды вмещает в себя стихия Посейдона. Мудрый раб Эзоп когда-то изрёк своему нерадивому хозяину, хвастливо заявившему во время пира, что сможет выпить море: «Выпей море Ксанф»! Как сейчас говорят: «Мужик сказал – мужик сделал». Чем окончилась эта затея мы знаем. Хитроумный Эзоп подсказал выход из неблаговидной ситуации предложив очистить стихию от наносных вод рек и океанов. Ксанф был спасён от позора, а Эзоп получил долгожданную свободу.

      SOS! Приближается ураган. Во время шторма упрямые волны со страшной силой обрушиваются на скалистые берега. Разбиваются, отступают и набегают вновь. В первый момент может показаться, что они пасуют перед вековой гранитной твердыней, но раз за разом на протяжении долгих лет стихия подтачивает скалы, потихоньку скрывая горделивые вершины в бездне своих вод. Нет ничего более величественного чем море во время шторма, вызывающего священный трепет в сердцах моряков. Порой кажется, что это ангелы с демонами спорят между собой за право первенства над водной стихией. А свидетель этой битвы гордый буревестник, реющий между вздымающимися бурунами.

      Даже те, кто живёт далеко-далеко от стихии Посейдона, мечтает хоть один разок взглянуть на белые барашки, попробовать вкус солёной воды, спрыгнуть вниз с одиноко стоящего прибрежного камня. Человека всегда манило море. Оно вечно и живёт своей неповторимой жизнью. Жизнью движения, волнения, красоты. Наш предок мог бесконечно наслаждаться его чарующим видом, криками чаек, той песней, которую поют шумящие волны.

            Говорят, что на пылающий огонь и воду можно смотреть очень долго. Мне повезло, я испытал это чувство сполна. Плюс заснеженная дальневосточная вековая тайга, величавый Амур-батюшка и сопки, переливающиеся разноцветными красками осени. Тайга… Тайга… Без конца и края тянется она во все стороны молчаливая, равнодушная, таинственная.

      Пятьсот лет до н.э.

      Ранним утром тяжёлая греческая триера медленно входила в залив. Невдалеке, отдельно чётким рисунком возвышалась острозубая скала. По своей причудливой форме она напоминала