Американские девочки. Элисон Аммингер

в блендер какой-то зеленый порошок и заливая туда йогурт, сестра краем глаза следила за мной, словно я могла внезапно удариться в бегство.

      – Ну а это тут вообще при чем?

      – Что там у тебя такое?

      – Зелень и пробиотики, – сказала она. – Рыбий жир, витамин В, сок ягод асаи и травы от моего китайского доктора. На вкус все равно что компостную яму вылизывать, так что будем надеяться, что эти смеси приносят и другой результат, помимо моего банкротства.

      Настоящая королева драмы. Да, моя сестра такая. Но она, по крайней мере, этим зарабатывает себе на жизнь.

      – И не старайся сменить тему. Тебя мог пристукнуть какой-нибудь извращенец. Мама до смерти перепугалась. Ну да, давай-давай, закатывай глаза, считай меня очередным врагом из мира взрослых, но знай: тебе очень повезло, что ты сейчас стоишь здесь. А если бы я уехала куда-нибудь на съемки?

      – Мне же пятнадцать, а не двенадцать.

      – Но и не сорок два. Кругом полно мерзавцев, или ты забыла?

      – Да кто ж мне даст забыть?

      Сестра включила музыку, и я посмотрела, кто играет: «Пинк Флойд», «Wish You Were Here».

      Тоска зеленая. По-моему, такое можно слушать только на Западном побережье. Моя сестра считает хорошей только ту музыку, которая была написана тыщу лет назад. Я посылала ей записи группы, которую мы с Дун просто обожаем, «Фрикманки», а сестра заявила, что они похожи на дурные перепевки «Нирваны», из чего я сделала вывод, что она вообще не стала их слушать. Они британцы, но недавно перебрались в Лос-Анджелес. У Дун в компьютере настоящий иконостас Карла Маркса, солиста группы, а я схожу с ума – ну так, слегка, – по Лео Спарку, их гитаристу. Взойдя на борт самолета, я первым делом заглянула в салон первого класса – а вдруг там летит кто-нибудь из «Фрикманки», но, увы, не повезло.

      Мама с сестрой вечно ждут, что со мной случится что-нибудь ужасное, – они ведут себя так, будто в случае побега из дому мне светит только один вариант: окончить свой земной путь в виде расчлененки в морозильнике какого-нибудь незнакомца. Наша семья – это, безусловно, усыпальница оптимизма. А как насчет надежды, что может случиться нечто чудесное и удивительное? Я даже частенько задавалась вопросом – а может, они хотят превратить меня в печальное повествование, в некое прискорбное воспоминание для всех родных и близких, и им больше не придется постоянно иметь дело со мной как с живым организмом, к тому же содержащим общую с ними ДНК?

      – А вдруг таксист оказался бы серийным убийцей? – продекламировала я. – А вдруг террористы угнали бы самолет? Хватит: я так или иначе добралась. Всё в порядке. Мне вот интересно, когда она вообще заметила, что меня нет.

      – Ты вот тут шуточки шутишь, а между прочим, случаются вещи и пострашнее. Слыхала, на прошлой неделе в парке Гриффит нашли отрубленную голову? Я там бегаю по утрам, то есть раньше бегала. Что касается твоего второго замечания, она заметила довольно скоро. – Сестра сделала глоток травяного коктейля. – Уже через пару часов Линетт позвонили