Не от стыда краснеет золото. Лидия Луковцева

было видно) – Я тут у вас найду место для ночлега?

      Мужики переглянулись.

      – Тут? Прямо тут – не стоит. Мошка заест.

      – Да я в том смысле, какая-нибудь старушка не побоится пустить одинокого странника переночевать?

      Мужики пожали плечами, но в глазах их откровенно читалось знание и надежда.

      Вздохнув, приезжий вынул из кармана сотню и протянул, безадресно. Деньги исчезли, дающий даже не уследил, в руке которого из двух. Хотя чётко видел, что протянулись одновременно две руки.

      – Сейчас идешь до конца улицы. Поворачиваешь налево, там улица Первомайская. Табличек с названиями у нас нет, сам понимаешь, не город. Спросишь, если что… Напротив дома номер семнадцать.

      – А таблички-то с номерами есть?

      – А Бог его знает. Не обращал внимания, нам без надобности. Посчитаешь, если что… Значит, за семнадцатым домом поворачиваешь опять налево, в проулок, это будет Некрасова…

      – Стой! – вмешался второй. – Ты его к Филимонихе, что ли, хочешь? Не, не пустит… У неё ж опять давление!

      – А к Евлампиевне?

      – Вот разве к Евлампиевне…

      – Тогда так…

      Евлампиевна, святая женщина, пустила – в летнюю кухню. Принесла на тарелке несколько кусков жареного сазана, из кармана халата достала четыре вареных в мундире крупных желтых картофелины. В другой руке держала бутылку с молоком и кулёк с нарезанным хлебом.

      – Вот, ужинайте.

      – А вы со мной?

      – Да я уж поужинала!

      – Ну, хоть посидите со мной, за компанию.

      – Посидеть можно.

      – А чайку? У меня конфеты есть, вкусные!

      – Да у меня тоже есть! Ну, разве что за компанию. Пойду тогда чайник принесу, он у меня в доме – я еще в летнюю кухню не перебиралась.

      Она вернулась из дома скоренько, но не с новомодной светящейся кружкой о пяти кнопках, а со стареньким, произведенным еще в СССР, электрочайником в руках.

      – Надо же, функционирует! – удивился гость.

      Впрочем, многие вещи и механизмы тех времен, с виду неказистые, отличались надежностью, и век их был долог. Тогдашний знак качества что-то значил.

      За чаем Евлампиевна спросила:

      – Надолго к нам? На рыбака не похож, без снасти, и одет не так. Москвич?

      – Почему – москвич?

      – Москвичи у нас сейчас дома подряд скупают. Понаехали! И чего им в своей Москве не сидится? Мода пошла! Кто сюда на все лето приезжает, вроде как на дачу, сам рыбу заготавливает. Кто коптильню во дворе устраивает да сырец у местных скупает. Потом уже готовую копчушку в Москву переправляют. Бизнес! – произнесла со смаком.

      На секунду задумалась, перебирая в уме варианты.

      – Есть военные отставники. Всю жизнь по гарнизонам, а к старости хотят к природе поближе, к реке. Один полковник тут у нас и жену себе нашел. Да-а-а, чужих полно!.. Идешь по селу и уже не всех и узнаешь. Да и село наше разрослось, народу как в городе. Дети у меня в городе живут, в Артюховске. Внуков мне на все лето привозят. Я, как у них в