Госпожа Сумасбродка. Фридрих Незнанский

все-таки предназначалась лично ему и посторонним не должна быть интересна…

      Однако как он все предусмотрел! А может, он уже все знал и просто продолжал плыть по течению? И никаким самоубийством — в прямом смысле — здесь и не пахнет? Хлопнули парня, разыграв суицид на почве душевной неполноценности, — вот и все дела. А сымитировать по нынешним временам можно все, что угодно. Но что же он — как тот телок?! Неужто не мог найти выхода? Значит, не мог. Да и последняя просьба его тогда, при расставании, прозвучала как-то робко. Это лишь сейчас хорошо понял Евгений. Боялся и надеялся. Ну и как же можно подвести его?..

      Евгений забрал папку, сказал матери, что отбывает по важному делу, а если кто позвонит — она ничего не знает, и вышел из дома.

      Нина Васильевна смотрела на него отчужденно, однако во взгляде ее ему почудилось ожидание. Он коротко представился. Сказал, что с Вадимом они служат в одном Департаменте, ну да… служили, если говорить точнее, правда, в разных управлениях, но занимались одними делами. До последнего дня. А потом он повторил, что вернулся сегодня после длительной командировки, узнал случайно, но, поскольку ни с кем из начальства встретиться не успел, в курсе разве что самого факта. Необъяснимого для него.

      Нет, они не были близкими друзьями, но в последнее время как-то так сложилось, что работали бок о бок, говорили не только о служебных делах. Вадим часто про дочку рассказывал, про дачу свою, что под Коломной. Он и в гости приглашал, говорил, что там купание отличное, рыбалка и прочее. Случилось так, что как раз накануне своего отлета в Сибирь Евгению удалось освободить половину воскресенья и вместе со знакомой съездить на Оку. То, что там Вадима не будет уже, он знал, тот сам говорил. Но надеялся познакомиться с Ниной. И ее тоже не оказалось. Соседка вот напоила молочком, так и уехали.

      — А-а, так, значит, это вы, Евгений Сергеевич, были у нас, — устало заметила женщина. — А тут такое нагородили! Какие-то доллары обнаружили на даче. Там обыск был. А я об этом — ни сном ни духом. В чем-то теперь Вадима подозревают…

      — Вон как! — покачал головой Евгений. — А я-то ведь ничего не знаю. Ладно, обязательно поговорю с его начальством. А кто был у вас на даче?

      — Олег Николаевич. Машков его фамилия. Вы его знаете?

      — Знаком. Но не больше. А у вас здесь тоже производили обыск?

      — Конечно, — вздохнула Нина Васильевна, вероятно, уже теряя интерес к гостю. — Искали что-то. А что у нас есть? Все на виду.

      Евгений равнодушно оглядел комнату — стены, потолок, притолоку над дверью. Вряд ли, подумал, кому-нибудь пришла в голову идея поставить здесь «глазок». Ну «прослушку» — это еще куда ни шло, «клопа» под выключатель и — дело с концом. На всякий случай, для контроля, мало ли кто и с чем может явиться к вдове! Вот вроде него, Евгения, к примеру. Значит, и откровенный разговор с Ниной здесь полностью исключается. Ну что ж, тогда надо завершать визит.

      — Нина Васильевна, — сказал он, — я понимаю, конечно, что ничем в вашем горе, к сожалению, помочь