Куда уходит детство. Николай Шмагин

с интересом на их ладные фигурки в трико, подчеркивающим явно намечающиеся девичьи прелести. Особо среди девочек выделялись Серенкова и Киселёва, неразлучные подружки.

      И вот начался второй урок физкультуры. Ученики один за другим уходили на лыжню, настал Ванькин черёд. Подтянув крепление на валенках, упёрся палками в снег и приготовился бежать, поглядывая на рябоватое лицо учителя, который сверял время пробега по секундомеру.

      Вот Иван Филиппыч махнул рукой, и Ванька помчался по лыжне, стараясь догнать ушедшего вперёд Вовку Косырева, но тот не собирался уступать и вскоре Ванька запыхался.

      Однако упрямо бежал и бежал, иногда сбиваясь с хода и помогая себе палками. Наконец Вовка сдался и уступил лыжню, отдыхая от гонки.

      Теперь Ванька обходил девчонок, гуськом шедших друг за другом. Они охотно уступали лыжню и посмеивались над ретивым гонщиком…

      Обратный путь был гораздо труднее и длиннее, так как Ванька слишком резво взял старт, и на финиш его явно не хватало. Он с трудом передвигал лыжи, вяло махал палками, улица Стрелецкая казалась бесконечной.

      Но вот впереди замаячил долгожданный финиш и Иван Филиппыч щёлкнул секундомером, когда Ванька пересёк черту.

      Пока он приходил в себя, финишировали самые последние, и класс собрался вокруг преподавателя, готовясь идти в школу и сдать лыжи с палками в кладовку, благо уроки физкультуры завершали учебный день.

      – Отличное время показал Марков, он занял первое место, – Иван Филиппыч хотел подбодрить уставших спортсменов. – Молодец, Виктор. На втором месте Шмаринов Иван, третьим пришёл Устименко Василий. И вообще у всех неплохие результаты, так держать.

      Окрылённые словами преподавателя, ученики пятого «а» класса забыли про усталость, подхватили свои лыжи и до самых дверей не отпускали от себя Ивана Филиппыча, который охотно общался с молодёжью, сам молодо улыбаясь своим рябоватым, чувашским лицом.

      Вовка сидел в своём углу среди игрушек и сочувственно посматривал на старшего брата, который лежал на диване с закрытыми глазами и кашлял.

      Вовке было непривычно видеть всегда шустрого брата неподвижно лежащим и даже постанывающим. Жалко его. Да и Ваньке было неуютно с обвязанным вокруг шеи тёплым материнским платком, но горло саднило, и он терпел, пока мог.

      Наконец встал и прошёл к окну, на улице всё же было веселее: искрился снег на морозе, куда-то по своим делам шли люди.

      Вот мимо окон продефилировала компания соседских парней во главе с Чистилем, нещадно дымя папиросами. Они глянули в сторону Ванькиных окон, и он непроизвольно отпрянул от окна, не желая, чтобы его увидели.

      Включив радиолу, поймал какую-то радиостанцию на английском языке и стал слушать, не понимая ни слова, но, стараясь хоть что-то угадать. Недаром же он корпел над учебником английского языка.

      Подошёл Вовка, и они стали слушать вдвоём.

      Мать они прозевали, и когда хлопнула входная дверь, впустив её в дом вместе с клубами морозного воздуха из сеней, они оба обрадовались и подбежали