Куда уходит детство. Николай Шмагин

и Ваньке пришлось дать ему по рукам. Вовка обиделся.

      – Некогда мне, там Мурка дома одна осталась, нагадит ещё, – всполошилась бабушка, – а вы обедайте, да мать свою поджидайте с работы.

      Бабушка ушла, а Ванька загремел тарелками на кухоньке, налил себе борща, брату отрезал кусок булки.

      Подзаправившись, братья занялись каждый своим делом; получив от старшего брата лёгкий подзатыльник для профилактики поведения, младший тихо занялся своими игрушками, а старший сел за уроки: раскрыв учебник английского языка, стал писать в тетради по-английски, нашёптывая для убедительности:

      – Э тэйбл, э пэнсил, буук…

      Теперь настала очередь математики: раскрыв учебник, Ванька углубился в решение трудной задачи и не заметил, как пришёл отец.

      Он был слегка подвыпивший, как всегда, и тоже принялся за борщ.

      Отобедав, оглядел занятое своими делами потомство, и тоже решил продолжить работу над портретом старшего сына.

      Устроившись поудобнее, стал прописывать лицо, ловко смешивая краски на палитре колонковой кисточкой и виртуозно нанося мазки на холст, поглядывая при этом изредка на оригинал, корпевший над уроками…

      День клонился к вечеру, когда пришла с работы мать, и разрушила творческую ауру, скопившуюся вокруг работников умственного и творческого труда. Работники враз оживились, увидев свою кормилицу. Вовка засмеялся.

      – Чего это вы в темноте глаза себе портите? – мать включила свет, и в комнате сразу стало радостнее, и уютнее. Она стала разгружать сумки с продуктами, и в комнате настал праздник.

      – Я же с Васькой договорился, он меня ждёт, – вспомнил Ванька и бросился к двери, забыв отчитаться перед матерью о проделанных уроках, она не стала его задерживать, всему своё время.

      Друзья сидели в Васькиной комнате и читали каждый свою книгу, перелистывая страницы, и изредка поглядывая друг на друга отсутствующими взорами, наполненными содержанием прочитанного.

      В комнату заглянула Васькина мать, напуганная тишиной и, увидев склонившихся над книгами читателей, тихо прикрыла за собой дверь.

      Друзья прислушались: во входную дверь настойчиво стучали.

      – Это Панька, опять припёрся, – недовольно заметил Васька и отложил книгу в сторонку. – Так и будет стучать, пока не откроют. Настырный.

      – Пойдём, прогуляемся, пока не стемнело, – Ванька встал из-за стола и выглянул в окно. За окном был вечер.

      Едва троица встретилась во дворе, как открылась калитка, и вошли Сашка большой и Сашка маленький. Тогда все направились на огороды.

      На огородах было пустынно. Поёжившись, друзья-приятели расположились возле дикарки, в воронку идти расхотелось.

      – Ну, как, спина не побаливает? – примиряюще хмыкнул Симак, похлопав Паньку по многострадальной спине. Панька покачал головой.

      – Вам ещё повезло, там, через дом такие звери живут, – покачал тоже головой Сашка большой, нагнетая обстановку, – если бы к ним полезли, назад живыми не вернулись, точно говорю.

      – И стал бы ты, Панька, как