Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД. Иосиф Линдер

тебе господи! – в шутку с облегчением вздохнул Иванов. – А то мы с замом головы ломали, чего это ты со своими «волкодавами» на наш отдел налетел. Теперь все понятно, кого искали.

      – Не только это, пришлось отработать ряд проблемных вопросов и в других Особых отделах. В Москве готовится крупное совещание, а к нему нужна очень серьезная фактура.

      – А с этим разведчиком, если на связь выйдем, кто, Центр или мы, будет работать? – спросил Иванов.

      – Не мне решать – это компетенция самого Абакумова или его зама Селивановского. Сейчас главное восстановить с ним связь.

      – Пожалуй, многовато времени прошло. Не хотелось бы говорить такое, но…

      – Давай без «но»! Я надеюсь, что жив. С ним подобное уже случалось. Произошло это в Ростове, когда Гойера со всем шпионским выводком перебросили сюда, в Краснодар. Крупно он тогда рискнул. – Барышников, не удержавшись от восхищения, хлопнул рукой по столу. – Ты представляешь! Не побоялся оставить одной замечательной дивчине конверт с подробнейшим рапортом на три диверсионные группы.

      – Думаешь, что и теперь все обойдется?

      – Очень надеюсь! Он из таких переделок выбирался, что уму непостижимо.

      – Наш? Кадровый?

      – В том-то и дело, что нет. Зелёнка хозвзводовская в сапогах, но зато смелость, находчивость и импровизация поразительные. Как говорится, разведчик от бога.

      – Бывают самородки.

      – Не то слово! Если о нем книгу написать – зачитаешься!

      – Да, война! – Иванов задумался, а затем произнес: – Бывает, она такие истории подкидывает, что ни один писатель не придумает.

      – Это точно! Как тот аптекарь, каждому из нас свою меру отмерит, – согласился Барышников и, поддавшись настроению, продолжил: – Возьмем, к примеру, его. Вроде обыкновенный старлей, до войны служил интендантом. В общем, ничего особенного, разве что на язык бойкий, поэтому не раз с начальством цапался. Сам понимаешь, при таком раскладе в лучшем случае до самой пенсии ходил бы в вечных капитанах, а скорее всего, записали бы в антисоветчики и впаяли пятьдесят восьмую. К тому все и шло. Весной сорок первого ретивый полковой оперок уже дело на него шил, но война все похерила. Второй раз, уже в начале сорок второго, он чуть под «вышку» не попал. Вышел из окружения, а на пункте фильтрации к нему кто-то из наших прицепился. Хорошо, что начальник Особого отдела Рязанцев толковый и смелый оказался мужик: талантливого разведчика в нем разглядел и рискнул – обратно с заданием к фрицам отправил.

      – Знал я Пашу Рязанцева, вместе на курсах в Новосибирске учились. Ничего не скажешь, правильный был мужик. В то время с такими, как твой старлей, особо не цацкались: через одного в расход пускали. – Иванов тяжело вздохнул и с горечью заметил: – Вот ведь черт! Сколько народу понапрасну покрошили. Вышел из окружения без оружия – трус и предатель, а значит, к стенке! Нет документов – фашистский шпион!

      – Да, много чего и тогда, и в тридцать седьмом натворили, – мрачно кивнул Барышников. – Эта проклятая война только сейчас заставила