Рождение музыканта. Алексей Новиков

глаз с закрытых дверей кабинета. Там, на аудиенции у Наполеона, – маршал Бертье.

      Наполеон вступил в Смоленск, но решительный удар, задуманный им с целью уничтожения русских армий, не удался: русские, сохраняя свои силы, отводили их в глубь страны.

      Император перешел к столу, на котором лежали карты России, составленные в Париже. Булавки с разноцветными головками, воткнутые в разных местах, обозначали корпуса армии Бонапарта. На Двине, под Ригой, – маршал Макдональд, у Полоцка – маршал Удино. Им итти на Петербург, но разноцветные булавки застряли – и ни с места. На юге нацелились в поход австрийские корпуса. Император заметил булавку, готовую упасть: шатаются австрияки! – и воткнул ее покрепче.

      В центре карты булавки всех цветов устремлялись к Смоленску. Обгоняя и тесня одна другую, они уже вонзались в дорогу на Москву: кто идет на восток, должен торопиться!

      Наполеон склонился над картой, взяв горсть новых булавок.

      – Вы прикажете генералу Домбровскому изменить маршрут… Корпус Латур-Мобура последует тем же путем!

      Император прокладывал этот путь синими булавками. Новая дорога вилась змеей по лесам, южнее Московского тракта, и, минуя Москву, уходила на Калугу.

      Маршал Бертье с беспокойством поднял глаза на императора: куда еще воткнет свои булавки его величество?

      Пухлая рука вколола синюю булавку в маленький кружок с едва различимой надписью: Ельня.

      – Отсюда, – Наполеон секунду помедлил, – отсюда они свернут на Вязьму, чтобы вновь присоединиться к армии.

      Война, которая шла на Москву большаком, двинулась теперь и ельнинскими проселками. Дивизия генерала Домбровского, выйдя из Мстиславля, прижалась к лесным дорогам. Опаленный суглинок поднимался тучами едкой пыли. Барабаны били глухую дробь, чтобы вернуть на дорогу заблудившихся и отставших.

      А стороной от этих дорог кочевали смоленские пахари. Кто всю жизнь не встречался, нынче свиделся в лесах. Беда одним кочевьем всех поверстала.

      Невидимые глаза следили за врагом отовсюду. Невидимые руки сжимали дреколье: как будем домы отбивать?..

      В Новоспасском стали тоже надвое жить: одной ногой дома, другой в лесу.

      Аким и пчел перевел в дальнюю засеку, на походное положение.

      – Пчелы, – сказал он, – за себя постоят, а мы, мужики, как?.. Рановато ты, Васильич, – обратился он к кавалеру Векшину, – в чистую вышел, Бонапарта не спросился. А он, памятливый, вспомнил про тебя, опять желает воевать с тобой!

      Пошутил Аким, потом спросил деловито:

      – Ну, кавалер, тебе все войны известны, какое твое распоряжение будет?

      А повоевал кавалер Векшин довольно: с генералиссимусом Суворовым через альпийские поднебесные горы ходил и назад в Россию вышел. А после опять Европу от Бонапарта вызволял. Но такой войне, чтобы подле своей избы воевать или, к примеру, у новоспасской околицы фортецию строить, такой войне командиры не обучали.

      – Тут, мужики, посмекать придется…

      А пока что поставили