Рождение музыканта. Алексей Новиков

антихрист! – причитает Карповна.

      – А может, и не антихрист еще? – с надеждой спрашивают няньки помоложе.

      – Как же не антихрист? – сердится Карповна. – Ну как не антихрист, коли на Расею замышляет?

      Вот и пойми, кто такой Бонапарта, какой антихрист, когда няньки толком сами ничего не знают!

      Мишель махнет на них рукой и уйдет в свою детскую. Раскроет книжку, а сам опять прислушивается: что там, за стенкой? Там хоть и девчонки, и бестолковые, а все-таки с ними веселее.

      Многое изменилось в жизни Мишеля. Он познал переменчивость вещей. У бабушки всякая погода плоха была, у матушки – любая хороша.

      – Мишель, гулять!

      Когда-то он сам на волю рвался. Теперь его не выгонишь из комнат, если хмурится небо, если гуляет по реке ветер. Мальчик хворает от всякого пустяка. Его одолевают боли и ломоты то в ногах, то в груди. Мишель то и дело прислушивается: ушли или опять вернутся? Так и живет с действительными и мнимыми хворями.

      – Что нам делать с Мишелем? – тревожится Евгения Андреевна, беседуя с мужем.

      – А что?

      – Болезни он себе выдумывает, свежего воздуха боится!

      – Приучить надо. Матушка его избаловала…

      Познакомила Фекла Александровна внука с болезнями на всю жизнь!

      Пора было и учить Мишеля. В скором времени и появилась в детской гувернантка Роза Ивановна, маленькая, тощая, голова в завиточках, глаза – буравчики. Роза Ивановна сидит за столом, как неумолимый судия, готовый покарать преступника. Перед ней и орудия кары: из цветной бумаги дурацкая шапка, которую напяливают тебе на голову, если запнешься в ответе; рядом лежат крупные билеты с надписями: «за леность», «за нерадивость», за все прочие пороки, присущие человечеству. Эти билеты навешиваются тебе на грудь, если наскучит долбежка.

      Перед Мишелем раскрыт французский диксионер. Надо переписывать его слово в слово, строка за строкой, а потом отвечать назубок. Подле Мишеля пыхтит над буквами Поля и цепенеет от страха. Мишель вывел какие-то каракульки и насупился:

      – Больше не буду! – Потом задумался, соображая, какой билет выберет сегодня Роза Ивановна: – И все равно не буду!..

      За обедом Иван Николаевич обратил внимание на странное украшение на груди у сына:

      – Это что?

      – Наказание… – объяснил Мишель и добавил: – И все равно не буду!

      Иван Николаевич вызвал Розу Ивановну к себе в кабинет. После того дурацкая шапка и назидательные билеты исчезли бесследно. А вскоре исчезла и сама Роза Ивановна. Учение опять остановилось.

      Только молодой архитектор, прижившийся в Новоспасском после постройки дома, продолжал учить Мишеля рисованию и не мог надивиться: карандаш в детской руке работал легко, точно, смело. Учитель заставлял изображать носы, глаза, уши, подбородки, головы и требовал точного подражания оригиналу. Мишель выполнял уроки с усердием, но без всякого воодушевления.

      Не то собственные картины, на которых появляется лес, звонарь Петрович, новоспасский дом, няньки, колокольня…

      Вот стоит на картинке новоспасская колокольня. В