Стоит только замолчать. Джесси Болл

я знаю только то, что другие люди рассказывают.

      инт.: И что они рассказывают?

      дзиро: Что отец отрицал вину Сотацу. Говорил, что Сотацу этого не делал. Просто повторял эти слова, снова и снова, и хотя вначале именно продавец вел себя агрессивно – отказался его обслуживать, выгнал из магазина, на улице уже мой отец проявил агрессию. Просто кричал на всех, наседал на людей – совершенно невиданное поведение. Он твердил и твердил: “Он этого не делал. Он этого не делал. Вы его с детства знаете. Вы его знаете. Он этого не делал”. Собралась толпа, все разозлились. Его кто-то ударил. Он упал. Другие тоже взялись его бить. Его избили, и многие топтали его ногами, пока не приехала полиция. Он сильно пострадал, его пришлось везти в больницу. И тогда-то дело обернулось плохо.

      инт.: Как так?

      дзиро: В больницу его не взяли. И его пришлось везти в другую больницу, и там его все-таки взяли.

      инт.: Как могло случиться, что его не взяли в больницу?

      дзиро: По-моему, главный врач тоже был в каком-то родстве с какой-то жертвой Исчезновений.

      инт.: Итак, все это было перед свиданием, да?

      дзиро: В тот день я пошел к Сотацу. Он ничего не знал обо всем этом и был такой же, как всегда, просто сидел в камере. Увидел меня, встал и подошел к решетке. Я посмотрел на него и подумал: могу ли я что-то разглядеть в нем, какую-то перемену, сделавшую его другим человеком, не таким, каким я его знаю? Я смотрел на него очень внимательно. Хотел разглядеть, кто передо мной. И это был не другой человек. Это был мой брат, Сотацу. Я знал его всю жизнь. Нелепо было думать, что он сделал такое. Он этого не делал. У меня внезапно появилась железная уверенность. Я сказал ему: “Брат, я знаю, ты этого не делал. Не знаю, откуда взялось это признание, но то, что в нем, – ложь. Я-то знаю”. И я взял его за руку, сквозь решетку.

      инт.:Полицейские разрешили вам дотронуться до его руки?

      дзиро: Не помню, что делали полицейские. Наблюдали, но не мешали нам. Не думаю, что они считали Сотацу хоть чуть-чуть опасным. Если бы вы его хоть раз увидели, вы бы не сочли его опасным, ни в малейшей мере.

      инт.: И что он сказал – вы говорили, тогда он заговорил, – что он сказал?

      дзиро: Он сказал: “Брат, я ничего не делал. Я этого не делал”.

      инт.: А вы что сказали? Наверно, для вас это стало шоком.

      дзиро: Шоком – нет. Именно этого я от него и ждал. Я сказал ему, что он этого не делал, потому что я верил, что он этого не делал, и тут он ответил, подтвердил мои слова. Все было совершенно ясно.

      инт.: Но, должно быть, вы испытали определенное облегчение?

      дзиро: Даже не знаю. Внезапно там, где раньше было пусто, выросла здоровенная гора, которую надо было покорять. Теперь встал вопрос, каким способом попробовать его вытащить. Раньше это были просто свидания, просто стоишь там – и все. В общем, я тут же включил мозги.

      инт.: И вы ему что-то сказали?

      дзиро: Я сказал, что ему надо