Метро 2035: Эмбрион. Начало. Юрий Мори

степенно спросил пророк.

      Ага. Очередные сектанты. У викингов – пантеон страшноватых германских богов, на «Бульваре Победы» – алтари Мертвого Бога; торговые форпосты поклоняются деньгам, как бы те не выглядели, а эти в цветок веруют. Черный. Логично, в принципе. Кат вот в святую силу движения отработанных пороховых газов уверовал еще в детстве, и то ничего.

      – Затрудняюсь сказать, – ответил Кат. – Впервые о нем слышу, простите уж.

      Верующие за спиной пророка дружно зашептали что-то. Судя по всему, молитву.

      Предводитель вскинул руку:

      – Тише! Наш новый брат еще не постиг истину, не сбивайте его. Дорога к свету должна состоять из постепенных шагов. Поможем ему сделать первый.

      Кат прикидывал, как от них отделаться без стрельбы очередями. И не за что наказывать безобидных психов, и патроны нынче дороги. После того как он отстреливался по дороге, осталось штук двадцать. Дефицитная вещь, надо срочно пополнить запас.

      – Я сейчас спешу, уважаемые, – примирительно сказал он. – Давайте поможем мне в другой раз.

      – Раз мы тебя встретили, время настало, – важно сказал пророк. – У тебя нет другого пути, как выслушать и уверовать.

      Кат был против, другой путь очевиден: быстрее попасть в свой центральный схрон. Только вот идти здесь километров пять.

      – Я чувствую в тебе внутреннюю силу, – не отставал предводитель. Остальные продолжали молиться, но уже шепотом.

      – И я ее чувствую. Но мне сейчас реально некогда, пацаны! – Кат повернулся и пошел своей дорогой, не обращая внимания на тут же тронувшийся за ним караван.

      Предводитель шагал за сталкером, выдерживая ту же пару метров дистанции, и размеренно вещал. Сперва Кат прислушивался к длинным пассажам о Великом Лесе, ставшим единым целым. О живущих в мире и гармонии зверях и птицах. О Вечном Цветке, объединившем всех для их же блага. Потом перестал слушать и переключился на ждущие впереди неприятности.

      Пока все было чисто. Такой странной колонной они миновали кольцо памятника Славы, оставили позади перекресток Московского проспекта и Беговой. Дальше Кат свернул налево и привычной дорогой начал пробираться в центр. Все семеро оказались отменными ходоками. По крайней мере от сталкера они не отставали ни на шаг, причем пророк вещал, не умолкая. Однажды они спели какой-то гимн Лесу, из которого Кат понял, что толкового поэта-песенника среди них нет.

      Миновали разрушенную еще сто лет назад ротонду, прошли прямо, почти до моста над Центральным парком и повернули вправо. Все тем же коллективом. Как от них избавиться, Кат не знал и надеялся, что отстанут сами. Надежда, как говорили предки, умирает последней. А братья шли и шли, не обгоняя сталкера, но и не отставая. Дорога вывела к бывшему пединституту, когда Кат не выдержал.

      – Я все понял, мужики! – Остановившись, он повернулся к предводителю. – Не верю я в ваш черноцвет, кем бы он ни был. Идите на хрен своей дорогой!

      – Он оскорбил священный Черноцвет! – пискнул кто-то из братьев.

      – Не