Птичья тропа. Наталья Брониславовна Медведская

А как там мама?

      – Хорошо. А вот Алине зря не рассказали. Нехорошо поступили, как трусы, – рассердился Алексей Кириллович.

      Алька еле слышно прошептала:

      – Мама, что вы мне не сказали?

      Мария суетилась и прятала глаза.

      – Солнышко, я всё объясню… потом… Ничего страшного не произошло. Ты разложи чистые вещи на полки в шкаф, а грязные закинь в стиральную машину. Обед разогреете. Я побежала. Пока, папа. Маме привет. Доча, увидимся вечером.

      Аля, недоумевая, наблюдала, как мать старательно отводит от неё взгляд, красит губы, глядя в зеркало, висящее сбоку от вешалки. Мама выглядела и даже пахла по-другому: новая прическа, новая одежда, украшения. Даже на её неискушенный взгляд наряд стоил очень дорого. Алина ростом и статью пошла в дедушку, а мама крохотная, изящная, как бабушка.

      Закончив красить губы, она помахала им рукой и скрылась за дверью.

      – Дедушка, – в голосе Али явственно чувствовалась паника.

      – Алечка, пусть мама сама расскажет, – Алексей Кириллович запнулся: лицо внучки стало бледным до синевы. – Черт бы побрал твоих родителей! Сами натворят и в кусты, а мне, что делать? Живы и здоровы они, только разбежались по разным углам.

      – Как это? – растерялась Аля, невольно представляя родителей, стоящих в углу, но в разных комнатах.

      – Разошлись. Твой отец снимает где-то квартиру, а твоя мамочка, моя доченька бестолковая, снова замуж собралась, – сердито проворчал Алексей Кириллович. – Только тебе не о чем беспокоиться: они как любили тебя, так и любят. – Давай-ка поставим чаёк и спокойно поговорим.

      Алька, оглушённая новостью, поплелась на кухню и, как робот, уселась на табурет.

      – То есть папа тут больше не живёт?

      – Да.

      Дедушка брезгливо поморщился: везде лежал слой пыли. «Понятно, дочь не жила здесь всё лето».

      Он взял тряпку и тщательно протёр стол, сполоснул посуду. Закипел чайник. Алексей Кириллович разлил кипяток, опустил пакетики чая в кружки. Не найдя в холодильнике ничего съестного, разозлился: «Знала ведь, что привезу дочь, могла бы приготовить и навести порядок!»

      Он покосился на бесцветное лицо внучки – сердце сжалось от боли.

      – Ты посиди, а я сбегаю в магазин, возьму, что-нибудь покушать.

      Алька безучастно смотрела в окно.

      Вернувшись через двадцать минут, он застал внучку в той же позе.

      – Алечка, отец больше не живёт с вами, но когда захочешь увидеть его, позвони и он приедет. Погуляете в парке, побеседуете.

      В душе Альки образовалась огромная чёрная дыра, она всё разрасталась и разрасталась. Стало больно дышать.

      – Он и так редко находил для меня время, а ты говоришь, приедет… погуляет… Его больше не будет с нами, а чужой дядька будет тут шляться. – Алька заплакала злыми слезами. – Не хочу их никого видеть. Можно, я уеду с тобой обратно?

      – Я бы с удовольствием взял тебя, но мама не позволит. Не переживай так. Потерпи немного и станет легче.

      – Не станет! – рассердилась Алька. – Они отправили меня к