Эксперимент. Дарина Грот

Когда Лилит подняла голову, Левиафана и след простыл, исчез и труп из дома, вот только мондраж по телу напоминал о том, что здесь вообще произошло.

      14

      «Надо как-то забыться, начать что-то делать, отвлечься от мыслей», Лилит бродила по дому.

      Но при любом начатом деле, у неё всё валилось из рук, тело совершенно её не слушалось.

      «Эта боль… она ходит по всему телу, как у себя дома…ей нравится топтаться по одному и тому же месту, а потом, подливая на вытоптанные места уксуса, танцевать лезгинку… И для полного ощущения завершенности, ещё раз топтаться по этому месту… И так по всему телу, по каждой молекуле, по каждому атому. Боже, я нахожусь в такомположении, даже врагу не пожелаю испытать это. Если бы рядом был хотя бы кто-нибудь…Я гибну, невыносимые страдания… Пришло время безнадежности, это даже скорее бремя, и мне кажется, что я должна буду нести его всю жизнь. Если бы кто-нибудь смог заглянуть в моё сердце, он бы ужаснулся от вида пропасти в нём… Мне страшно… Перед глазами вся жизнь… Как будто пустота, причиняющая мне нестерпимые мучения. Эта тоска, которую никак не утешишь, кажется, что она никогда не пройдет, а наоборот, будет расти с каждым днем всё больше и больше, и пропасть в моём сердце уже больше никогда не затянется… »

      Гордость. Боль. Тщеславие. Эгоистичное «Я» кричит внутри, хочет выбраться наружу, цепляется когтями за глотку, раздирает в кровь внутренности. Лезет, лезет к свету. Оно хочет, чтобы помнили о любви к себе, оно требует любви к себе. Лилит не могла отказать себе самой в любви, особенно после такого поведения Левиафана.

      «Я его забуду, его никогда не было в моей жизни!», девушка подошла к окну, «исчезни из жизни и из моей головы! Уходи! Я больше не позову тебя! Я себя люблю больше!».

      Лилит оделась, ей нужно было выйти на улицу. Дома находиться было просто невозможно. Стены и потолок словно рушились на нее, угрожая своим бетонным весом раздавить сознание.

      Гуляя по парку, она полностью погрузилась в мысли.

      Убить человека с такой легкостью, словно сбросить фарфоровую куклу на пол…Лилит была уверена, что Левиафан хотел вызвать в ней чувство вины, доказать ей, что убил именно из-за нее.

      Девушка вздрогнула, почувствовав внезапное прикосновение на шее. Мурашки пробежали по телу. Тысячи бездумных эмоций, которые тут же стали скрещиваться в хаотичном бардаке.

      «Левиафан!»

      – Прости, милая! – прошептал он ей на ухо, так мягко, так гипнотически-маняще.

      – Не смей прикасаться ко мне, ты, чудовище! – Лилит отскочила от него, – Я не хочу тебя знать, уходи! Просто уходи!

      – Гонишь меня? – Левиафан подошёл ближе, – Лилит, ты действительно хочешь именно того, о чём просишь?

      «Господи, чего же я хочу? Надо признаться, что, по сути, я ведь не хочу, чтобы он уходил. Так…. А чего же я тогда хочу?».

      Лилит молча пошла вперед, и чёрный, вампирский хвостик поплелся за ней.

      – Ты молчишь? Видимо, ты боишься сказать ещё раз «уходи», потому что опасаешься, что я действительно уйду.

      Лилит продолжала идти дальше молча, как