Песня последнего скальда. Сергей Сакадынский

думы о прошлом, сильнее налег на весло, уже не слушая слов песни.

      Где мы прошли,

      только дым пожарищ

      и реки крови,

      в бою пролитой.

      Рыдают вдовы

      в чужих селеньях

      и груды мертвых

      в полях чернеют…

      И в этот самый миг песня оборвалась, потому что на зеркальной глади озера внезапно возник кроваво-красный дракон. И почудилось мне в тот миг, что выплыл он прямо из глубины студеных вод, оттого что против солнца никто не разглядел, откуда он появился!

      Это был настоящий дракон – узкий, длинный и зловещий. И змеиная голова страшно скалилась на форштевне. Только парус был не полосатый, а белый, словно первый снег в горах.

      Тригвальд отпустил весло и высоко поднял руку. И наши корабли остановились, хотя до того не видывал я случая, чтобы два снека уступали дорогу одному! Не знаю, правильно ли сделал наш предводитель, да только я промолчал. Говорят, мудрость приходит с годами, а Тригвальд был почти вдвое старше меня.

      Красный дракон тоже замедлил свой стремительный бег и с его палубы громко и сердито прокричала боевая труба. Торговцы настороженно ждали, что будет дальше, и многие держали руки на топорах.

      Между тем неведомый корабль приблизился к нам на расстояние голоса, так, что можно было сосчитать сверкающие острия копий над неподвижной стеной щитов. И я сказал вису:

      Достиг дракон Улей ясеня

      поля игры валькирий.

      Пусть всемогущий Гримнир

      победу дарует храбрым!

      Рыбы бурана лезвий

      в вихре Гёндуль прославят

      и приведут в Вальхаллу

      стражей костра морского!

      А потом я присмотрелся повнимательней и прямо задохнулся, едва не выпустив из рук весло. Ведь не простой дракон стоял нынче перед нами, потому что вместо полукруглых шлемов северян над стеною щитов разглядел я островерхие шлемы славянских ратников!

      Сердце ухнуло у меня в груди и застучало кузнечным молотом. Что-то – будто застоявшаяся мутная вода – всколыхнулось во мне и затопило меня изнутри, словно волна прибоя.

      Видно, я сильно переменился в лице, потому что Орвар долго и пристально посмотрел и сказал тихо, вполголоса:

      – Уж не испугался ли ты битвы, Эрлинг-скальд?!

      Я усмехнулся, но ничего не ответил, потому что громкий голос с красного корабля прокричал на языке свеев:

      – Кто вы, викинги, и куда идут ваши ладьи?!

      Это говорил воин в сверкающем шлеме и пурпурном плаще – видно предводитель, а его воины неподвижно стояли вдоль бортов , высоко подняв щиты, и железо в их руках отражало яркий свет солнца.

      Наш вождь не стал медлить с ответом.

      – Имя моё Тригвальд, а это моя дружина. Мы торговцы из Фризланда, и наши ладьи идут с миром!

      – Мне неведомы твои истинные намерения и я не знаю, что делаешь ты среди вод нашего озера. Кто подтвердит, что ты не друг моих врагов?

      – Мне все равно, чья это вода,– сказал Тригвальд, хмуря брови, – хоть и не слышал я до сих пор, что текучие волны можно поделить так же, как землю или звериные шкуры. И не стану я с тобой говорить прежде, чем ты назовешь свое имя.

      Молодой