Гейша. Фридрих Незнанский

выпишем мы тебе немного денег.

      Победная улыбка появилась было на моем лице, когда Генрих Афанасьевич все испортил. Он сказал:

      — Но только одно условие. Ты возьмешь одно дело…

      Ну вот… Удружил.

      — Но, Генрих Афанасьевич! — взмолился я.

      — Никаких «но»! У меня людей нет. Простенькое дело. По назначению, в порядке статьи 49 Уголовно-процессуального кодекса. Разберись с ним и езжай куда хочешь. Вот видишь — письмо прокуратуры, просят прислать адвоката по делу об умышленном убийстве.

      Он протянул мне пару листов бумаги в прозрачной папке и принял позу, которая недвусмысленно означала: «аудиенция закончена».

      — Но тогда, — выпалил я, — чтобы и на накладные расходы хватило. Как вы понимаете, без машины я тоже не могу.

      Розанов вздохнул:

      — Ну ладно, Гордеев. Выпишем тебе деньжат. Только смотри. Дело хоть и простое, но очень важное. Все-таки статья 105 пункт 3 Уголовного кодекса…

      — Умышленное убийство из корыстных побуждений? — напряг я память.

      — Вот-вот, — одобрительно кивнул Генрих Розанов.

      Так я и знал!

      — А что за дело? — Я поднял правую бровь, что означало крайнюю заинтересованность.

      — Сходи к следователю, посмотри материалы дела. Ты же должен присутствовать при предъявлении обвинения.

      Какая потрясающая заботливость. Голос Розанова приобрел явно отеческие интонации. Неспроста это… Гордеев, кажется, тебя поймали на тобой же приготовленную наживку.

      — А что за дело-то?

      — Да так, пустяки, — Розанов как-то странно улыбнулся. — Ты телевизор-то смотришь?

      — Смотрю…

      — Небось «Угадай мелодию»?

      — Бывает, а что?

      — Слышал, что с Суреном Осепьяном случилось?

      Знакомое имя… Кажется, в школе, на уроках истории…

      — Да-да! Вспомнил. Был такой бакинский комиссар. Ну из тех, которых было двадцать шесть. Его расстреляли.

      Розанов как-то странно поглядел на меня.

      — Расстреляли — не то слово. Просто застрелили. И никакой он не бакинский комиссар.

      — А кто?

      — Заместитель председателя Спецстроя, вот кто.

      Ну я же говорил. И зачем мне это на голову?

      — В убийстве подозревается его любовница. Вот ее-то ты и будешь защищать. Дело почти доказанное. Везет Мосгорпрокуратуре. Тебе там делать почти нечего. Дави на смягчающие обстоятельства. Понятно?

      Как не понять?

      — Кем доказанное? — иронически поинтересовался я.

      Розанов молча поднял глаза к давно не штукатуренному потолку, что должно было указывать на какие-то высшие силы, решившие для себя исход этого дела. Честно говоря, это мне совсем не понравилось.

      — Но позвольте, вы же сказали, что дело простенькое.

      — А оно и есть простое. Защищать ее — нечего делать. Обвинение доказано. Просто формально поприсутствуешь, и все дела.

      Он выразительно подмигнул.

      Что мне оставалось делать? Конечно, я бы мог пойти на принцип и отказаться. Но тогда плакал