Планета, которой нет. Сергей Лукьяненко

мне. Нашего разговора он не понял, но строгий тон в переводе не нуждался.

      – Учите кадета вежливости, капитан?

      – Приходится.

      – Полезное занятие… Пойдем по спирали, капитан?

      – Да. Понимаешь, что мы ищем?

      – Чужой корабль.

      – Скорее его след. Шансов мало, но попробовать стоит.

      Мы летели невысоко, метрах в двадцати над деревьями.

      Скорость мешала разглядеть детали, но за нас работали поисковые детекторы, сканируя лесную чащу во всех возможных диапазонах. Скопление металла, тепловое излучение, источник радиоактивности – все это могло навести на след.

      – Капитан, – тихо позвал Данька. – Капитан…

      Я посмотрел на мальчишку. Господи, да он до сих пор выглядел как побитый… Пожалуй, я выбрал слишком суровый тон.

      – Что, Данька?

      Он чуть приободрился.

      – Капитан, а почему Земля – не очень уважаемая планета? Из-за того, что мы все время воюем, да?

      Меня слегка передернуло. Какой же я идиот. Ведь вполне достаточно узнал от Даниила о случившемся за последние два года на нашей с ним родине…

      Жизнь на грани нищеты, электроэнергия по три часа в день, промерзающая зимой квартира. Это с той стороны, к которой принадлежал Даниил.

      Дачи на Черноморском побережье, многоэтажные особняки, зеркальные витрины супермаркетов. Это для других…

      Этап первоначального накопления капитала. Законы истории, черт бы их все побрал!

      А еще – леса, куда ходят не гулять, а собирать грибы и ягоды, насквозь пропитанные химикатами. Захоронения токсичных отходов, привезенных из благополучных, добропорядочных стран. Сменяющие друг друга правительства. Бесконечные конфликты на непризнанных границах. И преступность повсюду – от школы, где учился Даниил, до улиц, пустеющих с наступлением темноты.

      Мир, из которого хочется убежать. Мир, в котором только дети верят в возможность бегства. Но при этом абсолютно уверены: где бы они ни оказались, там будут властвовать те же законы. Право сильного. Право одного решать за многих. Право на незыблемость лживой истины.

      Неужели я хочу, чтобы Данька запомнил и этот мир таким? Строгой отповедью очередного начальника, увешанными оружием суперменами. Презрением к его собственной планете.

      – Это длинная история, малыш, – ласково сказал я. – Но дело вовсе не в том, что мы хуже других.

      Мальчишка быстро кивнул. Словно соглашался с тем, что никаких объяснений не будет…

      Я вздохнул и повернулся к нему вполоборота.

      – Время в общем-то есть, – не очень последовательно заявил я. – Так вот, все началось миллионы лет назад. В нашей галактике существовала цивилизация, называвшая себя Сеятелями. Больше всего она любила воевать… и создавать новую жизнь.

      …Я говорил, стараясь лишь подобрать выражения попроще. О Сеятелях, оставивших перед своим исчезновением семена жизни на всех кислородных планетах. О Храмах-маяках, позволяющих возникшим цивилизациям летать от планеты к планете. О Земле, на которой почему-то не был построен Храм. И о том клейме, знаке