У.е. Откровенный роман. Эдуард Тополь

зачем ты к ней пришел?

      С бандитами, как с бабами, тоже важно сразу взять верный тон. Я усмехнулся:

      – У нас любовь.

      Рыжий невольно улыбнулся, представив, наверное, меня рядом с этой Полиной.

      – Ну-ну… – сказал он. – И где же она?

      – Она… – Я тянул время, соображая: Рыжий живет на даче Кожлаева, ездит в его «мерсе», пользуется его телефоном и уже как минимум две недели держит под наблюдением квартиру Полины – потому меня и сгребли там его молодчики. А Полина съехала с квартиры, бросив даже свою мебель. И значит…

      – Ну? – нетерпеливо сказал Рыжий. – Где твоя любовь?

      – Тебя нужно спросить, – сделал я первый ход. – Это ты ее спугнул?

      Он хмыкнул:

      – Хм, соображаешь… И все-таки какие у тебя с ней дела?

      Так, сказал я себе, спокойно. С этим парнем нужно быть начеку. Кожлаев поручил мне найти Полину, и врачи сказали, что он проживет двадцать четыре часа. Но стоило мне позвонить Рыжему и сказать, что я эту Полину нашел, как Кожлаев умер. Под охраной Рыжего… Идем дальше: две недели назад Рыжий почему-то сам стал искать Полину, но спугнул ее так, что она съехала с квартиры. Виделся я с ней до этого, после смерти Кожлаева, или не виделся, он не знает, и ее новгородский адрес – тоже. То есть этот адрес на Малой Бронной, 32, который я назвал ему, когда сказал, чтобы он прислал туда «мерседес», – единственное, что он о ней знает, и потому держит под наблюдением ее квартиру, для него это единственная ниточка. Но зачем ему Полина? Сначала Кожлаев разыскивал эту Полину, а теперь Рыжий. Причем если он уже полгода знает ее адрес, то почему вышел на нее только две недели назад?

      – Может, дашь мне выпить? – сказал я.

      – Бери сам… – Рыжий кивнул на стойку бара, уставленную импортными бутылками.

      Так, похоже, стрелять не будут, иначе выпить не дали бы. Я подошел к бару и коротко глянул за окно. Заснеженный двор был обнесен таким высоким бетонным забором, что у соседних дач даже крыш не видно. А сбоку, у веранды, орава дюжих, с офицерской выправкой охранников Рыжего жарила на мангале шашлыки, и в форточку потянуло бараниной так остро, что у меня разом подвело желудок и слюна заполнила рот. То, что Рыжий завел себе профессиональную армейскую охрану, да еще раз в пять больше, чем была у Кожлаева, наводило на определенные размышления, но сейчас мне было не до них. Я сглотнул слюну, плеснул себе коньяк в пузатый коньячный бокал и спросил:

      – Тебе налить?

      – Нет, – сказал Рыжий. – Ну! Зачем ты к ней ходил?

      – Хотел узнать, для чего Кожун вызывал ее в больницу. – Я сел за стол, наслаждаясь давно забытым вкусом хорошего коньяка. А этот коньяк был не просто хорошим, это был бархатно-мягкий настоящий французский «Старый миллионер».

      – А на хрена тебе это знать?

      – Да так…

      – Ты ведь уже на пенсии.

      Интересно, откуда он это знает? Неужели к Рыжему перешли не только дом и машина Кожлаева, но и его связи в нашей конторе?

      – А? – требовательно сказал он, но тут в дверь просунулась голова пожилого секретаря-охранника с мобильником.

      – Виктор