Чары ветреного властелина. Эбби Грин

бизнеса» – это было все, что услышала Кэт. На мгновение ее дыхание прервалось. Мысль о том, чтобы сказать Зафиру, что именно случилось, и увидеть его реакцию ужасала ее.

      С ней многое произошло за восемнадцать месяцев, и многое из этого она не была готова рассказать ему… особенно то, почему она больше не работала моделью. Ее грациозная походка, принесшая ей всемирную славу, была теперь лишь воспоминанием.

      Она судорожно вздохнула. «Ответь на его вопросы, и тогда он уйдет». Она не могла представить себе, что он захочет надолго задерживаться в этом убогом месте.

      – Что случилось? – спросила она холодно. – Ты сам это знаешь, Зафир. В конце концов, это ведь ты сообщил мне, что со мной разорвали почти все контракты и что дома мод отвернулись от девицы, впавшей в немилость.

      Лицо Зафира потемнело.

      – Как насчет фотографий, где ты была совершенно обнаженной, и это в семнадцать лет! Они говорили сами за себя. Не упоминая уже тот несущественный факт, что ты скрыла от меня свои огромные долги. А настоящая история твоего детства – когда ты помогала своей матери-наркоманке добывать очередную дозу?

      Кэт почувствовала, как ее охватывает гнев, но вместе с ним она снова испытала невыносимую боль. То, что он до сих пор имеет на нее такое влияние, ужаснуло ее.

      – Слушай, – сказала она как можно спокойнее. – Если ты приехал для того, чтобы снова проиграть нашу последнюю встречу, я не вижу в этом никакого смысла. Мне не нужно напоминать о том, что когда мой «безупречный» имидж был запятнан, ты решил, что для меня нет больше места в твоей жизни. Все, что мы хотели сказать, было сказано той ночью.

      Ее пальцы инстинктивно сжались при воспоминании о той страшной ночи… как она выбежала из квартиры Зафира в глухую темноту, с болью, сжимавшей ее сердце, и слезами, застилавшими глаза, а потом… только темнота и снова боль, такая, какую ей не доводилось еще испытывать.

      Зафир поднялся с кресла.

      – Да? Насколько я помню, ты сказала слишком мало, а потом ушла. Ты даже не извинилась за то, что обманывала меня все то время, пока мы были вместе.

      Стараясь держать себя в руках, Кэт процедила:

      – Ты увидел ту статью и фотографии и сразу же осудил меня и вынес приговор. Ты не был готов слушать, что я могла сказать в свою защиту.

      Кэт почувствовала угрызения совести, вспомнив, что она никак не могла собраться с силами и рассказать Зафиру о своем детстве. А что касается долга… Она никогда не хотела сознаваться в этом ужасе и в совершенной беспомощности, которую она испытывала. Только не такому человеку, как Зафир, с его высокими моральными стандартами и цельностью.

      – Черт возьми, Кэт, ты ничего не рассказывала мне о себе. Когда ты собиралась это сделать? Если вообще собиралась? – Он покачал головой и повторил то, что сказал ей той ночью: – Ты, очевидно, надеялась, что я женюсь на тебе до того, как всплывет эта история, и тогда ты будешь обеспечена на всю жизнь, даже если мы разведемся.

      Кэт почувствовала, как тошнота подступает к ее горлу.

      – Это все было не так…

      Зафир выглядел невероятно