Джон Кипящий Котелок. Макс Брэнд

имя не самбо, а просто Сэм! – поправил меня негр.

      – Самбо – твое имя! – взорвался я от такой наглости. – Потому что в Луизиане, откуда я родом, самбо – всегда самбо, если только белому джентльмену не захочется звать вашего брата по-другому.

      – Простите, сэр, – возразил он из-за стойки, – но, по-моему, белому джентльмену не годится так разговаривать со своими цветными братьями.

      – Всяко годится! – отрезал я. – А ты никак мне перечишь, черномазый?

      Бармен выкатил глаза и опустил руку под стойку.

      – А ну, держи руки на виду! – вконец разозлился я. – Вытаскивай, кому говорят! – И уже приготовился в случае чего выхватить револьвер.

      Такая нужда вполне могла возникнуть: этот негритос был, видать, задиристее иного белого. Руку из-под стойки он не убрал и таращился на меня с вызовом. Только отвечать за себя ему не пришлось, потому как один из посетителей поднялся из-за стола, окликнув меня:

      – Эй, уважаемый! У нас в городе такие разговоры вести не принято. И вообще, отстань от него, слышишь?

      Вот так и сказал, представьте себе! Конечно, зря я набросился на этого беднягу негра, но слышать такие речи… В общем, сами понимаете, есть отчего взбеситься.

      Я прошел к нему через всю комнату и встал напротив.

      – Приятель, – сказал ему, – я знать не знаю, чем этот город такой особенный. И приехал сюда, чтобы тихо-мирно провести время, без каких-либо ссор. Но если у вас принято чуть что – хвататься за револьвер, так я здесь установлю другие порядки! Ты хорошо меня понял?

      Словом, взамен каждого доллара тут же вернул ему два – с такой наличностью у меня никогда не бывало туго. Мой собеседник замер. Я уж подумал, что он наделает в штаны, но не тут-то было. Парень на секунду призадумался, а потом спокойно ответил:

      – У меня нет привычки ввязываться в драки с незнакомыми людьми. Просто хотел тебя предупредить, что донимать Сэма мы не позволим.

      Чувствуя его правоту, я понимал, что поступаю как неотесанный грубиян. От стыда меня прямо-таки охватила дрожь – в душе, разумеется, не в коленках, – но спросить постарался спокойно:

      – Как тебя зовут?

      – Том Кеньон.

      – Так вот, Кеньон! – продолжил тогда. – Ты сказал куда больше, чем я готов выслушать.

      Тут парень повел себя до крайности странно – повернулся к друзьям:

      – Как вы думаете, братцы, он, часом, не специально прислан, чтобы со мной поцапаться?

      – Специально, не специально – какая разница? – ответил один из их компании, глядя на меня голодными глазами, будто хотел сожрать живьем.

      – И то правда, – вздохнул Кеньон, – все равно деваться некуда. – И сделал шаг в мою сторону: – Чего ты от меня хочешь?

      – Хочу узнать, какого цвета у тебя внутренности, – пояснил я, – мне уже не терпится на них посмотреть.

      – Ах ты, собака! – взревел он и ударил меня по левой скуле.

      Другой на моем месте отшатнулся бы, помянул его матушку и полез в кобуру. Но как говорил мой отец – иногда