Семь раз отмерь. Джеймс Хедли Чейз

и мангуста.

      – Дорогой мой! – сказал Кендрик. – Неужели ты будешь иметь дело с такой дешевкой, как Эйб? Я, как тебе известно, всегда дам больше. И я тебя никогда не обманывал.

      – Ты никогда и не смог бы этого сделать, равно как и Эйб, – проворчал Хеддон. – Это крупное дело, и здесь быстро понадобится много наличных. Оно может потянуть на шесть миллионов. – Хеддон выдохнул дым. – Я хочу три.

      – Шесть миллионов можно достать. Все зависит от предложенного товара, – уклончиво ответил Кендрик, напряженно обдумывая ситуацию. – Если это что-то необычное, деньги всегда найдутся, Эд.

      – В Нью-Йорке сейчас всей суммы не найти. Поэтому я и предлагаю тебе первому.

      Кендрик нацепил добродушную улыбку дельфина.

      – Я ценю это, дорогой. И что конкретно?

      – Выставка из коллекции Эрмитажа.

      – О, Эрмитаж! – Жадный огонек, загоревшийся было в глазах Кендрика, тут же погас. – Прекрасная экспозиция… У меня есть каталог. – Выдвинув ящик стола, он извлек толстую брошюру в глянцевой обложке. – Да, превосходные вещи. Проявление доброй воли, все в духе разрядки. Русское правительство знакомит народ США с лучшими образчиками своего искусства. – Он начал перелистывать каталог с цветными иллюстрациями. – Великолепно. Тысячам людей приносит пользу столь замечательное сотрудничество двух великих держав. – Он взглянул на Эда, не перестававшего улыбаться. – Но, увы, это определенно не для меня, и не для Эйба, и не для тебя. – Он вздохнул и отложил каталог.

      – Долго ты еще будешь трепаться?

      Клод стащил парик с головы, внимательно осмотрел его и вновь криво водрузил на лысину.

      – Это просто мысли, дорогой, я часто думаю вслух.

      – Посмотри… страницу пятьдесят четыре, – посоветовал Хеддон.

      Клод лизнул большой палец и стал перелистывать страницы каталога.

      – Хм… Выглядит заманчиво. Что здесь сказано? Икона. Дата создания неизвестна. Предположительно, самая ранняя из русских икон. Ее наиболее ценила Екатерина Великая. Дерево. Масло. Изображает какого-то неизвестного русского святого. Сохранность отличная. Размер восемь на десять дюймов. Это вещь на любителя. Публика на нее и не взглянет. Но для коллекционера очень интересна.

      – На аукционе она бы запросто ушла за двадцать миллионов, – ровным тоном произнес Хеддон.

      – Допускаю, дорогой, но вряд ли русские собираются расставаться со своим сокровищем.

      Хеддон резко наклонился вперед, его глаза стали похожи на две маленькие льдинки.

      – Но ты бы сумел ее продать, Клод?

      Кендрик неожиданно почувствовал, что, несмотря на работающий кондиционер, его рубашка промокла от пота. Вытащив шелковый носовой платок, он вытер лицо.

      – Все можно продать… Но эта икона способна доставить массу хлопот.

      – Об этом не печалься. Ты получишь ее от меня за три миллиона долларов.

      Кендрик допил мартини и почувствовал, что ему нужно выпить еще.

      – Разреши, я налью тебе еще, Эд? Это дело необходимо обдумать.

      Клод поднялся,