Парадокс Всемогущества. Том 2. Стальная перчатка. Михаил Хайруллин

тучи луч солнца осветил синее изображение черепной коробки, в которой ровно по центру расположился шипастый шар.

      Лорикс сидел за столом, исписывая строки тетради черными формулами. Комнату, в которой он находился, нельзя было бы назвать тесной, если бы не, то обилие вещей, которые здесь находились. Помимо стола, кровати и огромного книжного шкафа, здесь было три стула: один у стола, второй у входа подпирал норовящую открыться дверь, а третий использовался в качестве дополнительной полки для вещей и книг. Также у стены стояло фортепиано, на котором лежала скрипка и несколько стопок нотных листов, а в довершение всей картины на потолке висела люстра в виде четырех спиралей с общим центром, на концах которых находилось по лампе. Хозяин комнаты гордо называл люстру «Четырьмя спиралями Фибоначчи» или «Планетами земной группы», не оставляя любимые науки даже в такой обыденной теме, как интерьер.

      От такого множества немаленьких предметов мебели комната, какая она есть сейчас, выглядит гораздо теснее пустой, но Лориксу это не мешало. В данный момент в этом «тесном уюте» он занимался разработкой формулировки «Принципа Бога», который бы объединил все известные законы математики и физики и лег бы в основу Вселенной. Смысл своих изысканий он записал тремя лаконичными предложениями на обложке тетради: «Наш мир – это совершенство. В основе всего лежит единая математическая система. Все можно объяснить на ее основе, главное – понять, как».

      Тишина, стоящая в комнате, нарушалась лишь шелестом страниц и периодичными вздохами Лорикса. В комнате было ужасно душно, но это была цена за изолированность от уличных звуков. Даже смартфон, который сейчас мигал экраном входящего вызова, делал это в абсолютной тишине. Лорикс, привыкший, что ему никто не звонит, все равно во время своей «дополнительной работы» ставил его на беззвучный режим, так как любой посторонний звук сбивал его с мысли. Правда, «дополнительная работа», порой, занимала все его свободное время, поэтому к клавишам пианино иногда не прикасались по несколько дней.

      Лорикс поднял голову от тетради и утер пот левой рукой, после чего встал со стула, чтобы пройтись по комнате и размяться. Он открыл окно, и вместе со свежим воздухом в комнату влетели звуки внешнего мира. Лорикс некоторое время постоял у окна, пропитываясь кислородом (это была часть его методики работы), после чего подошел к столу и увидел на экране смартфона сообщение о пропущенном вызове. Нажав на него два раза, он включил громкую связь и встал у стола, разминая плечи.

      – Привет, Лорикс, – сказал телефон голосом, который Лорикс не сразу узнал.

      – Здравствуйте… Вы Оливер Бэймор?

      – Да. Я к тебе по делу.

      – И какое же может быть дело двадцать шестого июля двадцать шестого года? – усмехнулся Лорикс, намекая на выходной день. – Как жизнь-то у вас? Давненько от вас вестей не слышал.

      – Да все то же, работаю в полиции. Вот только недавно странности начались. Слышал об убийствах советников?

      – Убийствах советников? И когда?

      – Два сегодня,