Мироздание. Алексей Викторович Смирнов

обычно живое и эмоциональное на этот раз не отражало и минимум эмоций. Еще немного понаблюдав за реакцией собеседников и убедившись, что другой ожидать не следует, Митрополит продолжил. – Из всего выше сказанного следует, на мой взгляд, лишь один вывод. – Он вновь обвел взглядом собеседников. – Визит нужно отложить.

      Возникла пауза. Отец Михаил смотрел на двух своих собеседников, а они на него. По– прежнему, без эмоций. Наконец, Патриарх Московский и всея Руси вздохнул, переглянулся с Трофимом и подойдя к Михаилу положил ему руку на плечо. Их взгляды встретились. Так Митрополит Псковский и Патриарх всея Руси стояли друг перед другом и молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, Михаил дотронулся до локтя Патриарха. – Когда выезжать, отче.

      – Самолет через два дня.

      – У меня мало времени, нужно приготовиться.

      – Конечно. Если что нужно, обращайся немедленно.

      – Непременно. – Отец Михаил еще раз глянул в глаза Патриарха и твердым шагом направился к выходу. Проводив его взглядом, Патриарх всея Руси обратился к Трофиму.– Какой процент вероятности благополучного исхода мероприятия?

      – Невысокий. Около семи процентов. – И накинув капюшон, вышел вслед за Михаилом.

      – Патриарх еще некоторое время стоял и смотрел на опустевший проем двери. Невозмутимое выражение лица покинуло главу Московского Патриархата, по щеке катилась одинокая слеза. – Бог поможет. – Тихо, для самого себя произнес он.

      * * *

      – Вернувшись к себе в покои, Митрополит Михаил развел бурную деятельность, давая послушникам разные поручения, начиная от перестановки мебели в комнатах и заканчивая заказом мороженого. Никто не понимал, чем обусловлена подобная активность, но спросить или, тем более перечить, смельчаков не находилось. К тому же прошел слух, будто Митрополит Псковский имеет особые полномочия. С чем это связано никто сказать точно не мог, поэтому и принимали причуды гостя как должное. Пожелания исполнялись быстро и четко, но все-таки не все шло гладко.

      – Ты чего мне принес?

      – Ванильное мороженое, как вы и просили.

      – Речь шла о шоколадном, с ореховой крошкой.

      – Нет, вы говорили о ванильном, я точно помню. – Не уступал один из послушников.

      – Что? Уж не хочешь ли ты сказать, что я не помню свои собственные желания? Или может, я лгу?

      – Вовсе нет, отец Михаил. – Смиренно проговорил слуга, но я тоже не глухой.

      – Ах ты, мерзавец! Да я тебя. Да ты. Хорошо, я съем это не шоколадное мороженое, но если заболею, ты ответишь по всей строгости, за все. – Митрополит взял из рук мальчика ненавистное мороженое и направился было к столу, одному из немногих предметов, что еще оставались в комнате. – А почему так темно, сколько сейчас времени?

      – Сейчас обед, отче. А темно потому, что все послушники пошли в столовую, бросив мебель как раз напротив окон.

      – Понятно. Пусть не задерживаются на трапезе и побыстрее уберут её. Я не могу сидеть весь день в сумраке, в нем невозможно сосредоточиться.