Хроники ворона. Книга первая. Илья Юдачёв

убирались в моей усадьбе. Мне казалось, что в Ярре меня со временем приняли, и был благодарен крестьянам за это. Но не тут то было. Йохана загрыз волк. И жители решили сначала, что это я. Они пришли ко мне с вилами и топорами, грозясь убить, если не уйду. Я стал объяснять им, что лесника порвал не я, а волки, которыми я, кстати, еще не командовал тогда. Я даже превратился в зверя у них на глазах и в таком виде принялся доказывать, что мои клыки и когти намного больше волчьих, и раны на теле Йохана явно нанесены не мной. И знаешь, Зоран, я видел, что крестьяне верят мне. Верят, но не признаются в этом. Потому что уже всё решили. Точно так же, как в свое время это сделали жители Хикона. Решили, что без чудовища, пусть и неопасного, им будет спокойней. И думаю, это правильно. Действительно правильно. Инстинкт самосохранения присущ всему живому, это нужно принимать как данность: без обиды и без злобы. Я понял крестьян и ушел, поклявшись перед уходом, что ни один волк в этом лесу их больше не тронет. И держу свое слово до сих пор. И меня удивляет тот факт, что ты пришел сюда за мной. Я безобиден, Зоран, и не представляю угрозы ни для жителей Ярры, о чем те прекрасно знают, ни для горожан, ни для кого-либо еще. Добавлю также в защиту себя, что я мог с легкостью убить тебя в лесу и до сих пор могу это сделать. Но не хочу этого ни капли. И никогда так не поступлю, ибо убивать людей нельзя. И волков, кстати, тоже. – Рудольф с укором посмотрел на Зорана. – Надеюсь, я хоть немного изменил твое мнение обо мне?

      Зоран оказался шокирован услышанным. Потому что доводы графа показались ему более чем убедительными. Так, как рассказывает Рудольф, действительно могло быть, а если бы было по-другому, то тело Зорана уже переваривалось бы в многочисленных желудках волков из стаи. Но он еще дышал.

      – Да, Рудольф. Изменил.

      Граф улыбнулся. У него оказалась приятная и доброжелательная улыбка. Он снова заговорил:

      – А теперь ответь мне на вопрос, Зоран, потому как ты кажешься мне порядочным человеком, и от этого запах крови от тебя вводит меня в недоумение. Зачем ты убиваешь?

      Зоран задумался, но довольно быстро нашел, что ответить:

      – Видишь ли, граф, быть пацифистом вроде тебя, конечно хорошо. Это избавляет тебя от выбора. Ты можешь пройти мимо несчастной матери, сына которой подсадил на наркотики какой-нибудь барыга, и не избавить мир от этого подонка, прикрываясь пацифизмом. Ты можешь пройти мимо невинного работяги, который остался без нескольких пальцев и не способен теперь зарабатывать на жизнь после пыток какого-нибудь дознавателя-садиста, желающего «повесить» на него преступление, которое тот не совершал. И ты ничего не сделаешь этому дознавателю из-за своего равнодушного миролюбия. Ты можешь проходить мимо зажравшихся банкиров, которые за крохотные задолженности обманом и угрозами отнимают у людей целые дома. И ты пальцем не тронешь этих банкиров, ведь ты – пацифист. Нейтралитет – это худшая отговорка из всех, что я слышал. Кровь всегда требует крови, граф.

      Рудольф