Последняя тайна рейха. Александр Тамоников

майора Штрауба? Надеюсь, это не список германских должностных лиц, продавшихся Западу или СССР? Такие персоны сейчас никого не волнуют.

      – Нет, господин офицер, совсем наоборот. – Потанин замолчал, сделал вид, что колеблется, но все-таки продолжил: – Это список офицеров Красной армии в звании не ниже майора, которые согласны сотрудничать с представителями английской и американской разведок. Как правило, это люди, от которых что-то зависит. Они владеют государственными секретами. Информация получена от агента, приближенного к штабу Второго Белорусского фронта, и сомневаться в ее достоверности не приходится. Контакты с союзниками там случаются постоянно.

      – Вы меня удивили, господин Мазовецкий, – сказал Бруннер и озадаченно почесал переносицу. – Зачем эти сведения Отто Штраубу?

      – Не знаю, господин офицер, могу лишь догадываться.

      – Интуиция мне подсказывает, что эти догадки будут верными. – Бруннер язвительно усмехнулся. – Полагаю, ваш хозяин собирался бежать на Запад, да не с пустыми руками. И где этот список?

      – Здесь. – Потанин постучал себя по голове.

      Этот ход был безошибочен. Если Бруннер работал на Гертенберга, то не мог не знать, что для того данные сведения тоже интересны. Именно то, что доктор прописал.

      – Резюмируем, господин Мазовецкий, – сказал Бруннер. – Берлина вам не видать, извините, как своих ушей. Ваш сюзерен скорее всего уже далеко. Если не погиб в берлинской мясорубке. Но у вас есть уникальная возможность продолжить служить рейху.

      – Это какая же? – осведомился Потанин.

      – Вы поедете с нами, – заявил офицер. – Прошу учесть, что это не просьба и не предложение. Вы поедете с нами, – повторил он. – Мне очень жаль, но у вас нет выбора.

      – Долго ехать-то? – буркнул Потанин с расстроенным видом.

      – О, нисколько, – живо отозвался Бруннер. – За час доберемся.

      Потанин нервно курил, обжигая пальцы, смотрел, как Бруннер беседует с Чепурновым.

      Тот сделал удивленное лицо, покосился на Потанина, подошел к нему, как-то вкрадчиво ступая, достал из пачки сигарету и спросил:

      – Курить будешь, Олежек? Или как тебя теперь прикажешь называть?

      – Как хочешь, так и называй, – проворчал Потанин. – Можешь Алексом, по крайней мере не ошибешься. А курить не хочу, хватит уже.

      – Как угодно. – Чепурнов пожал плечами, высек пламя из зажигалки, затянулся, сморщился.

      – Ты уже своим куревом разжился, да? – спросил Потанин.

      – Так я же свой, – ответил Чепурнов.

      – А я чужой, стало быть.

      – Не обижайся, дружище. – Чепурнов панибратски похлопал Потанина по плечу. – Ты, может, и свой, но пока не проверенный. А какую шарманку крутил! Мол, я порядочный советский человек, меня взяли по ошибке. Ладно, без обид. Ты все правильно делал. Вижу, что свой, меня не проведешь. – Чепурнов мазнул собеседника каким-то липким взглядом. – У меня чутье на всех этих сволочей из органов такое же стойкое,