Основная задача. Наум Содамов

вание, после чего освещение постепенно потускнело. Все рабочие, стояли на своих местах, пока не раздался короткий сигнал. По очереди, из-за каждого рабочего места, делая шаг вперед и поворачиваясь направо, начали покидать цех люди. Очередь дошла до Вити. Медленным шагом, в живой цепочке людей, он двигался к большим открытым воротам. Дневной свет, летним теплом ударил Виктора в лицо. На секунду прищурив глаза, он глубоко вздохнул и ненадолго замер. Отвратительный воздух, вперемешку с вонючим дымом, наполнил легкие. Витя не спеша побрёл в беседку, сел на свободное место, достал из кармана пачку искусственного табака и машинку для самокруток. Насыпал в отверстие порошка, тряханул, нажал на кнопку, из устройства показалась сигарета. Он зажал ее губами, поднес машинку и нажал уже на другую кнопку. Небольшой, тонкий лучик поджог край сигареты, Витя сделал затяжку, выдохнул дым, и начал засовывать всё обратно в карман.

      – Витек, сделай и мне сигаретку, – послышалось с левой стороны, – меня оштрафовали вчера, за полминуты, – жалобно проскулил рыжеволосый паренек. – Пожалуйста, – добавил он, – очень хочу курить, эта гадость хуже синтетички.

      – Заткнись рыжий пес! – выкрикнул смуглый, весь в морщинах мужик, сидящий напротив Виктора. – Ты спустил все свои кредиты вчера, с этим лысым, шлюховатым гуманоидом. А Витя, купил пачку табака, и пошел в блок. Не давай ему ничего, а то постоянно просить будет.

      Рыжий, привыкший к такому обращению, опять взвыл:

      – Витя, пожалуйста, я отдам завтра, клянусь, своей жизнью. Я же тебе возвращал на той неделе, ты же помнишь?

      – Помню, – сказал Витя и неохотно полез в карман.

      – Спасибо дружище, я верну, обещаю.

      Смуглый мужик, плюнул, выкинул окурок, махнул рукой и не спеша покинул беседку.

      – Держи, – протягивая уже готовую сигарету, спокойно произнес Витя. Рыжий, трясущейся рукой взял её и вставил в свои посиневшие губы.

      – Дай прикурить, – он наклонился к Виктору.

      Тот поднес к краю сигареты машинку и нажал кнопку, показалась тонкая ниточка дыма. Рыжий, что есть силы затянулся, подержал секунду дым в легких и с довольной физиономией выдохнул.

      – Ты мой спаситель, я без этого яда, просто с ума схожу. Хорошо, как же мне хорошо, – снова выдыхая дым, медленно произнес Рыжий.

      Витя докурил, затушил окурок о крышку урны и выбросил.

      –Давай быстрее, четыре минуты осталось, снова ведь оштрафуют, – обратился он к Рыжему, встал и уже почти покинул беседку, как Рыжий прокашлявшись его окликнул:

      – Стой, Витек, ты видел, новые списки появились. Я смотрел сегодня утром, там вроде Вовка, из твоего сектора.

      Витя повернулся.

      – Володя?

      – Да, да, – качая головой, оживленно сказал Рыжий. – Там человек тридцать, из нашего блок-жилья.

      – Ясно, – на выдохе произнёс Витя, – пора работать.

      Он повернулся и направился в сторону колонны людей заходивших в цех, подойдя ближе, вклинился и по установленному маршруту добрался до своего рабочего места. Витя стоял не шевелясь на двух небольших, куда помещалась только одна ступня, желтых кругах безопасности, и ждал сигнала.

      “ Ну и сволочь же тот, кто это придумал ”, – думал он.

      Громкий, длинный сигнал, обозначающий начало рабочего времени смолк, и бездушная машина снова проговорила:

      – Рабочее время составляет пятьдесят три минуты, приятной работы.

      Резко цех наполнился шумом, свет стал ярче, а все станки снова ожили и загудели. На сенсорном экране своего станка, Витя нажал кнопку пуск, появилась надпись, " вставьте деталь ". Из ящика стоявшего рядом, он достал металлический цилиндр и вставил его в патронник, тот быстро определил и схватил заготовку. На экране управления, Витя выбрал пункт " делать по стандарту " и нажал пуск. Станок автоматически закрыл прозрачный защитный щит из оргстекла и начал обрабатывать цилиндр. Витя выпрямился, вытянул руки по швам, и замер. Он стоял, и потерянным взглядом наблюдал, как за мутным оргстеклом, вращается деталь. И только, едва видно, в его серых глазах, на мгновение, как бы оживляя их радостным блеском, пробивались малозаметные капельки слез. Отчаяние и нескончаемое горе, огромным океаном наполнили его сознание.