Процессор времени. Сергей Валентинович Антонов

я тебя придушу. Без всякого сожаления. Разве я сделал тебе что-то плохое?! Какого же хрена ты меня продала? Будущее не слишком много потеряет, если ты сдохнешь!

      Глаза чертовой бабы полезли на лоб, но она все-таки успела двинуть скалкой снизу вверх. По яйцам. О, боже! Марат чудом не прикусил язык. От боли усилил хватку. Евдокия начала бледнеть. Стук! Скалка упала на пол. Марат ткнул растопыренной пятерней Дуське в лицо. Она попятилась, уперлась спиной в стену и кулем сползла на пол.

      В два прыжка Вербицкий добрался до зала. Не преминул врезаться в журнальный столик. Охая, теперь уже от боли в колене, влез на подоконник. Слава две тысячи сорок первому году! Всепроникающий прогресс обошел стороной такое полезное изобретение, как старые, добрые шпингалеты. Марат распахнул окно. Перед ним расстилалось картофельное поле. Ровные и довольно глубокие борозды – мечта любого любителя бега по пересеченной местности.

      Из коридора доносилось невнятное бормотание обезвреженной Дуськи и грохот – Байдак штурмовал дверь.

      Вербицкий прыгнул вниз. Навстречу своей мечте о беге по картофельной ботве, он сделал только один шаг. Удар по голове опрокинул Марата на спину. Байдак приехал не один. Не на того напали. Петенька, тонкоголосый громила, поджидал беглеца у окна.

      – Готово! – проорал он победным фальцетом. – Я взял эту гадину, товарищ капрал!

      Флаг вам в руки, господа эсэнэсовцы. Ваша взяла. Банкуйте. Перед тем, как ухнуть в колодец беспамятства, Вербицкий увидел небо. Белое как простыня. Без единого облачка. И пятно солнца. Желтое на белом.

      Глава 6

      Разогретый солнцем асфальт жег босые ступни Марата, но он не трогался с места. Никак не мог отвести взгляда от лиц пассажиров, приникших к окнам поезда. Авария, несомненно, внесла некоторое разнообразие в рутину их поездки. Дома они обязательно расскажут о том, как их поезд сбил пацаненка из провинциального городка, названия которого они так и не запомнили. Это будет дома, а пока… Марат видел расплющенные о стекло носы любопытных детей. Их папаш, почесывающих волосатые животы. Кто-то прожевывал соленый огурец, которым закусил стопарь водки, кто-то откровенно зевал и поглядывал на свою верхнюю полку. Погиб? Не спорим – погиб. Но мы-то ведь живы! Война войной, а обед и сон – по расписанию.

      Промелькнул последний вагон. Затих вдали стук колес поезда-убийцы, а Марат все еще стоял на месте. Не мог заставить себя пересечь рельсы, превратившееся в границу, отделявшую беззаботное детство от жестокого мира, в котором смерть хоть и не очень частое, но вполне обычное явление.

      В чувство Марата привел пронзительный вопль автомобильного гудка. Мальчик обернулся и тут же отпрыгнул на обочину. Слишком уж грозной была рожа, которую скорчил водитель бежевого «Москвича». Нервного мужика можно было понять – позади него выстроилась вереница из десятка машин.

      Караван из легковушек и грузовиков тронулся в путь. Марат, обретший способность двигаться, наконец, пересек рельсы.

      Жженный поджидал