Боярин. Сергей Валентинович Антонов

вот-вот станет свидетелем побега. Рашид воспользовался страстью потаскушки, вырубил ее и теперь собирался выпустить на волю своих соплеменников. О, черт! Худшей передряги и вообразить было невозможно. Мальцев целиком и полностью был на стороне челов, но… Никто не должен узнать, что он что-то видел. Георгий обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на пристанище рабов и… увидел Рашида. Тот стоял всего в паре метров и растерянно смотрел на Мальцева. Потом с умоляющим видом поднес палец к губам. Георгий кивнул в ответ. Рашид резко развернулся и стремительно помчался в сторону кустов, окаймлявших поляну.

      Дверь навеса челов была заперта на засов. По всей видимости, никто из них не захотел принять участие в дерзком побеге.

      Застонала и пошевелилась Фрида. Мальцев рванул к своему навесу, не уступая в скорости Рашиду. Оказавшись рядом с Иваном, он лег и даже успел укрыться шкурой. В нос опять ударил запах, который он не смог распознать накануне. Теперь он сделал еще одно, не самое приятное открытие: собаководы использовали в качестве ковров и одеял собачьи шкуры. Просто и логично.

      – Тревога! Чтоб вам всем сдохнуть, тревога!

      Истошный вопль Фриды моментально разбудил русов. Вскоре по поляне металось десятка два надсмотрщиков, надрывно лаяли разбуженные шумом адские псы.

      – Он ударил меня и сбежал! – продолжал вопить Фрида, потрясая воздетыми к луне руками. – Я его найду и буду убивать очень долго! Отрежу член и скормлю его псам! Спустить собак! Всех до единой! Ему не уйти!

      Вместо того, чтобы подчиниться Фриде, русы вдруг бросились к своему навесу и толкаясь, взбирались на помост. Фрида осталась одна. Даже дружок Фишер, которого Георгий увидел в толпе, не спешил к возлюбленной.

      Мальцеву вскоре стала понятна причина такого поведения. На землю падали тяжелые капли дождя. Луна продолжала плыть по небу, но ее словно закрыло подвижной прозрачной пленкой. А потом небесную странницу заволокли тучи. Черные, но с яркой синей окантовкой, которая время от времени подрагивала и шипела, имея, по всей видимости, электрическое происхождение.

      Дождь стремительно набирал силу и всего через минуту превратился в ливень. А тучи, окаймленные синим ореолом, сталкиваясь, издавали звук, похожий на шипение рассерженных змей. Тугие отвесные струи ливня взрезались в поверхность земли, которая не успевала впитывать воду. Образовывавшиеся лужи, становились все глубже, сливались и вскоре поглотили всю сушу. Уровень воды поднялся на добрых десять сантиметров, а ливень только усиливался. Крыша из пальмовых листьев с трудом удерживала напор ливня. Появились протечки, но никто их не замечал. Мальцев тоже не чувствовал струи воды, льющейся ему за шиворот. Он был заворожен видом тонких, как нити, синих электрических прожилок, которые, начинаясь где-то в небе, касались земли и с шипением растекались по лужам, подобно тонкой пленке.

      Потоки заряженной электричеством воды вспахали верхний слой почвы и добрались до нижнего. Бурлящее месиво светилось всеми оттенками синего цвета.

      – Фрида! –