Бунин и евреи. Марк Уральский

я». Немалое внимание уделяется, в частности, личности Ильи Марковича Троцкого – видного русского журналиста «русскословца», затем эмигранта, активного общественника русской эмиграции «первой волны», историю жизни и деятельности которого автор совсем еще недавно и опять-таки впервые описал в своей книге «Неизвестный Троцкий»[1].

      Небольшой, но информативный общий обзор восприятия евреев и еврейской жизни в русской культурной традиции позволяет читателю понять причины появления в русской литературе «серебряного века» отдельной «еврейской темы». Автором воссоздается пестрая по идеологическим акцентам и эмоциям картина литературного дискурса о еврействе, в котором принимали участие такие маститые знаменитости той эпохи, как Л. Андреев, В. Короленко, В. Розанов, М. Горький, В. Буренин, 3. Гиппиус, А. Белый, Е. Чириков и др. Одновременно описывается деятельность новоявленных русско-еврейских литераторов, в первую очередь Осипа Дымова и Владимира (Зеева) Жаботинского.

      В своих описаниях и анализе Марк Уральский стремится дать, по возможности объективно, оценку долгого и непростого процесса «притирки» русского и еврейского типов ментальности и мировидения на всеобъединяющем поле великорусской культурной традиции. В его представлении все эксцессы юдофобства, в том числе и печально известная публицистическая активность Василия Васильевича Розанова, отстаивавшего правомерность кровавых наветов на евреев, для духовной атмосферы «серебряного века» – это в целом не более чем артефакты русского коллективного бессознательного. В годы, предшествующие революции, по мнению Марка Уральского, остевая тенденция русской общественной мысли как идеалистического, так и марксистского направлений была выраженно юдофильской.

      При этом Марк Уральский вовсе не склонен преуменьшать, а тем более игнорировать фактор антисемитских настроений, видя в них культурный код, исторически присущий русскому социуму, как, впрочем, и всей христианской культуре в целом.

      Особое внимание в книге, естественно, уделено Ивану Бунину, в первую очередь его отношению к «еврейскому вопросу» – ив общественно-публицистическом, и в сугубо бытовом плане. Подробно, с привлечением интересных фактов, описываются различные эпизоды его биографии: от юности до разгара гражданской войны – «окаянных дней» – и долгих лет изгнанничества. Основываясь на громадном материале: литературных текстах, воспоминаниях и письмах, Марк Уральский тщательно анализирует отношение Бунина к евреям. Он тенденциозно, однако доказательно, выделяет доселе упорно замалчиваемый в буниноведении факт, что в изгнании единственным, по существу, надежным местом для жизни у писателя стала именно «еврейская гавань».

      Здесь имеется в виду сплоченный круг друзей и покровителей Бунина еврейского происхождения: от малознакомых с ним лично меценатов типа Френка Атрана, до ставших близкими друзьями и незаменимыми помощниками – супругов Фондаминских, Цетлиных и Алдановых, молодых эмигрантских литераторов А. Бахраха и А. Седых или уже упомянутого И. Троцкого.

      Одним из выражений «еврейской поддержки» явился негласный лоббистский комитет (Марк Алданов, Илья Троцкий, Серж де Шессен), образовавшийся с целью продвижения кандидатуры Ивана Бунина на Нобелевскую премию по литературе и немало поспособствовавший успеху в реализации этой задачи. Как своего рода парадокс звучит отмеченный автором интересный факт, что в этом случае основным конкурентом Бунина был другой русский писатель-классик – Максим Горький, который, в отличие от Бунина, всегда манифестировал себя в качестве убежденного юдофила.

      Отдельной главой в книге стоит рассказ о гражданском подвиге И. А. и В. Н. Буниных, приютивших во время нацистской оккупации Франции в своем доме и тем самым фактически спасших от гибели трех евреев – писателя А. Бахраха и пианистов супругов Либерман. Отметим особо, что именно автор настоящей книги первым из всех, кто имел отношение к буниноведению, обратил внимание на этот эпизод в биографии великого русского писателя. Таким образом, Бунин является единственным из довоенных нобелевских лауреатов по литературе, кто явил себя в роли спасителя евреев в трагические годы Холокоста.

      На основании материалов, представленных Марком Уральским и проведенных Российским еврейским конгрессом и научно-просветительским центром «Холокост» (Москва) дополнительных изысканий, ими был инициирован процесс присвоения Бунину и его супруге Вере Николаевне Муромцевой-Буниной звания «Праведники народов мира», присваиваемое Израильским национальным мемориалом Катастрофы (Холокоста) и Героизма евреев «Яд Вашем».

      Книга завершается интересно подобранным и в отдельных случаях впервые публикуемым эпистолярным материалом – «Переписка Алдановых и Ильи Троцкого с Буниными, письма Бунина Марку Вейнбауму и В. Н. Буниной М. С. Цетлиной». В этой главе автору удается реконструировать уникальный культурный и экзистенциальный диалог Бунина, который он вел со своими еврейскими корреспондентами на протяжении более тридцати лет жизни; показать, как в угнетающе тяжелой бытовой ситуации писатель упорно стремился оставаться на плаву, не теряя ни творческих сил, ни глубокой веры в свое литературное избранничество.

      Представляется

1

Уральский Марк. Неизвестный Троцкий: Илья Троцкий, Бунин и эмиграция первой волны. Иерусалим-Москва: Гешарим – Мосты культуры, 2016.