Изначальные. Дмитрий Антонов

поправил повязку, которую наложил на поврежденное горло лекарь. В сумраке высокого бука, тени, отбрасывающиеся от кроны, играли замысловатыми рисунками. Облюбованная им лавка, одиноко стояла в тупике садовой аллей. Тут внутри столичной резиденции Маргеманов, средь пальм, кленов и буков, Оданион находил покой и душевное равновесие.

      Невдалеке виднелась беседка, так любимая старшей дочерью Виллой, теперь она долго там не появится, судьба отправила её в руки грязного и бесхребетного финикийца.

      Маргемана передернуло от воспоминаний последней встречи с королем. Сколько сил он приложил, чтоб не вырваться из королевской хватки и не вонзить Эйлестеру нож в горло, сколько терпения и лжи понадобилось, чтоб наконец-таки ко двору пригласили его Оданиона, а не калеку отца, увидев в сыне, более интересную для короны фигуру.

      То была велика победа.

      Но если бы Оданион поспешил, то принцы разорвали бы его на части, и не только его, но и весь род Маргеманский.

      Теперь король доверяет ему, не всецело, но достаточно для того, чтобы Оданион мог спокойно плести свой заговор и довести его до логического завершения. Вот только дочь Маргеман планировал выдать за знатного лорда Купера Дафта, что дало бы нескончаемые золотые запасы и огромные возможности, в плане сбора под своими знаменами лютых вингов, для воплощения, задуманного в диких землях Межземья. Теперь, некогда великолепный ход, обернулся позором, план придется немного скорректировать. Ведь все ещё можно поправить и вероятность заполучить огромные ресурсы, ещё не утрачена.

      Дафты богатейший род в западном государстве после короля, разумеется, а вот вторыми по количеству войск были Янгвуды, и сегодня их лорд отец должен прийти к Маргеманам для переговоров о женитьбе единственного сына и наследника на младшей дочери герцога.

      Взглянув на песочные часы, Оданион уяснил, Роберт запаздывает.

      Хотя нет, это не так.

      Похоже, ему дают понять, что теперь Маргеманы не столь влиятельны, как были ранее, и будущее родство с финикийцами их позорит, причем сильно.

      Оданион согласился сам с собой.

      Пора действовать.

      Он должен был уж как два года назад стать лордом Маргеманским, но по какой-то случайности отец, упав с лошади и, сломав спину, не собирался помирать, а продолжал жить и стал ему огромной обузой. Да именно обузой, потому как сыну и наследнику приходилось постоянно согласовывать со своим лордом отцом все без исключения шаги, разумеется, кроме тех, о которых сам Оданион не желал никого извещать.

      Да, если бы лорд-отец только знал.

      Камень, запущенный из пращи, должен был ударить отцу в лоб, и наконец-то закончить его правление самым влиятельным домом западного королевства, но по нелепой случайности снаряд попал в глаз лошади, и та, взбрыкнув, лишь покалечила лорда Маргемана. К тому же Оданиону лично пришлось ликвидировать нанятого для этого дела убийцу, что в принципе вязалось с первым правилом – «никогда не оставлять свидетелей».

      Послышались шаги, и герцог прервал свои размышления.