Расслоение. Сергей Валентинович Антонов

взглянул на наручные часы и удовлетворенно хмыкнул. Уж он-то покажет, кто является хозяином положения!

      Дорога на подъезде к пилораме стала совершенно невыносимой. На каждом ухабе ржавые суставы «мерседеса» грозили развалиться по болтикам и винтикам, но Астахов стойко перенес все дорожные неприятности и припарковался у входа.

      В помещение было легко проникнуть, просто оторвав несколько гнилых досок, но для Николая был главным вопрос престижа, поэтому он оснастил входную дверь такими внушительными замками, что все нормальные люди давились от смеха, глядя на эти чудеса технической укрепленности.

      Предприниматель справился с очередным замком и, воткнув ключ во второй, когда внутри пилорамы отчетливо прозвучали чьи-то шаги. Астахов напрягся и застыл с ключом в руках. Ворюги? Да кто осмелится покуситься на его имущество! Николай вдруг совершенно успокоился и улыбнулся.

      – К-крысы! К-конечно же эти хвостатые т-твари!

      Он без опаски вошел в душную темноту пилорамы и нашарил на стене рубильник. Несколько засиженных мухами лампочек осветили нехитрое хозяйство предпринимателя, сделав темноту в дальних углах фермы только гуще. К Астахову окончательно вернулось хорошее настроение. Он прошелся по цеху и, усевшись на ящик, закрыл глаза, строя планы на светлое будущее. Шорох в темном углу нарушил ход его мечтаний. На этот раз не оставалось сомнений в том, что во мраке прячется зверь покрупнее крысы.

      – Эй, к-кто з-здесь?

      Когда Астахов напряг глаза, то различил силуэт высокого человека. Тот скрестил руки на груди и неподвижно застыл в углу.

      – К-как в-вы сюда п-попали? – занервничал бизнесмен.– Я ж-ждал в-вас п-позже.

      – В-включи с-свою машин-нку, – донеслось из мрака. – Я не люблю тишины.

      – Понимаю, – когда Николай волновался, то заикался еще больше. – Вы боитесь, что нас могут подслушать. Зря. Кто будет бродить в такой час?

      Он бросился к пилораме, щелкнул тумблером и помещение наполнилось мерным гудением. Астахов пытался собрать свою расплывшуюся волю в кулак, но попытка не увенчалась особым успехом.

      Его более хладнокровный собеседник сделал шаг вперед и стало видно, что он одет в кожаную, ниже колена куртку и высокие черные сапоги. Бледное лицо по-прежнему оставалось в тени.

      – Т-ты п-принес п-принадлежащую мне вещь?

      – П-пожалуйта, не п-передразнивайте м-меня, а говорите н-нормально.

      – Я т-тоже иногда заикаюсь, к-когда в-выхожу из с-себя. Да, когда выхожу из себя.

      .К Николаю вернулась свойственная ему наглость. Он опять уселся на свой ящик.

      – В-вещь о к-которой идет речь пока еще не ваша. С-скажу б-больше: она н-никогда не станет вашей за ту с-смехотворную цену, к-которая мне предложена. П-приходилось тратиться на Витьку, поскольку вижу, что вы б-большой любитель работать через третьих лиц и оставаться в т-тени. Д-думаю, что мне причитается сумма, по к-крайней мере на два порядка большая. Или вы имеете другое м-мнение?

      – Им-мею. Витька с-сдох.

      Собеседник