Старая сказка на новый лад, или Куда же смотреть, чтоб отвернуться. Петр Григорьевич Ассесеров

хворост, а кто подбрасывал его в огонь. Хозяин леса, расположился на пне и прислонившись к большому дубу, крепко спал, подложив под голову руку, что в данный момент служила ему подушкой, а другая свисала и плавно покачивалась в такт душераздирающему храпу. Бес, не раздумывая, подошел к Водяному и вложил ему в руку коробок спичек.

      – Иди, Мокруша, не дрефь. – Сказал он. – Видишь, у Лешего, рука свисает?

      – Вижу. И что?

      – Пойди, вставь спичку между пальцев и подожги ее.

      – Зачем?

      – Да затем, что он проснется, да как начнет трясти пальцами, словно на балалайке заиграет. Умора! Обхохочешься!

      Невыразимая радость злорадной улыбкой пробежала по физиономии Водяного, и он без лишних слов направился к Лешему. Подойдя к нему, что есть мочи, во весь голос, прокричал прямо в ухо: – Леша, а Леша, ты все спишь! А Рыжий-то, знаешь, что сказал?

      От такой неожиданности Владыка лесных угодий свалился с пня. Тут же вскочив на ноги, еще не придя в себя растеряно забормотал: – Что? Где? Кого?

      – Да, нет, Леша, это я. – Пытался успокоить Хозяина леса, Водяной. – Я говорю, вот ты, все дрыхнешь! А знаешь, что мне сейчас, Рыжий-то сказал?

      Владыка лесных угодий больше не стал слушать и сильнейшим ударом в челюсть послал Мокрушу в нокаут.

      – Нет, вы только посмотрите, что твориться-то?! – Выдал свой могучий бас Хозяин леса, обращаясь ко всей честной компании. – Ему что-то Рыжий сказал, а он, гад, меня будит. Ну, ни сволочь?! Я вас спрашиваю!

      – Старик, что там случилось? – С ощутимой тревогой на лице поинтересовался секретарь.

      – Да ничего страшного. – Невозмутимо за старца ответил Василий, который, по-прежнему, продолжал стоять рядом и слушать мирную беседу между странником и Хитрицовым и одновременно любоваться шалостями своих компаньонов. – Просто кто-то что-то Лешему сказал, а ему это не понравилось. Обычное дело. А вот твои слова, ехидна ты, поганая, не только взволновали, но и разбудили во мне зверя. И терпеть больше не буду. А потому отвечу так: все то, что тобой здесь говорилось – это вранье. Как можно болтать о пламенной любви к своему народу, на который, в сущности, тебе наплевать? Я не верю ни единому твоему слову. Мне приходилось часто бывать в городе. Там познакомился со многими интересными людьми. Заходил, и в кафе, и в рестораны, прейскурант там настолько скуден, хоть волком вой. К примеру, взять столовую, между прочим, ни где-нибудь, на окраине, а в центре, в самой сердцевине. Висит на стене скромный листок с меню, прикрепленный обыкновенными канцелярскими кнопками. И что же там написано?! Первые блюда: щи или суп вермишелевый с курятиной. А на самом деле, с маленьким кусочком куриного хребта. На второе: макароны или картошка-пюре. Кстати, почему она какого-то темного цвета, а не белого, как должно быть? Вдобавок, тянется, как клей? И, причем, не вкусная? Ладно, проехали, все равно не ответишь, так, как и сам не знаешь ни фига. Котлеты отвратительные. Пахнут, не поймешь чем, только не мясом – это точно тебе говорю. Я всегда обедал примерно