Не принц, но сойдёшь. Лана Каминская

дела улыбнулась мадам Шеврон. – Уж я знаю, доверьтесь.

      – Тогда, может, в талии ещё утянуть?

      Мадам Шеврон оценивающе оглядела Арлину и задумалась.

      Опытная швея, мадам всегда чётко чувствовала настроение клиенток. Вот этой, рыжей и веснушчатой, с зелёной змейкой из самоцветов в волосах нравятся меха. Значит, будет ей муфта из серебристого меха куницы с чернёными застежками. Другая стесняется своего роста. Тогда талию на платье поднимем повыше, пусть со стороны кажется, что ноги чуть ли не от груди растут.

      Но, что не устраивало Арлину, мадам Шеврон никак не могла понять. Всё было при девушке – чего ещё желать? Можно, конечно, добавить шика и пустить по низу рядом с серебряной нитью золотую, но к чему украшать и без того прекрасное? Однако Арлина была недовольна, и мадам Шеврон это видела невооруженным глазом, то есть без очков и без напёрстка на пальце. Иначе, почему на переносице вдруг возникла столь странная складка?

      – С платьем всё в порядке, – выдохнула, наконец, Арлина, – это просто волнение.

      – Как я вас понимаю, – мадам Шеврон молитвенно сложила руки на груди. – Выпейте отвару из листа кочехвоста. Вмиг успокоит.

      Прохладный, сладковатый на вкус напиток и вправду развеял тревогу. Морщинка разгладилась, лицо засияло прежней девичьей свежестью, и Арлина задорно рассмеялась.

      – Теперь не двигайтесь, я доделаю намётку.

      Тыкая швейными булавками с обеих сторон, мадам Шеврон не сразу расслышала, как Арлина разомкнула губы и прошептала, будто уговаривая и успокаивая саму себя:

      – Это просто волнение. Не больше и не меньше… Сны на черепашью луну вещими никогда не бывают.

      – Не бывают, – ухватив последние слова, поддакнула портниха. – Мне вот снился высокий усатый военный в прошлую черепаху, и где он? Хоть бы косолапый или кривой какой забежал – ни одного нет. Зато уродливых стариков и чахоточных попрошаек у дверей хватает.

      Мадам Шеврон кивнула в сторону окна, за которым поднялся шум. Одному из мальчишек кроме монеты перепал горячий блин, и другие босоногие накинулись на него, словно чайки на выброшенного на берег малька.

      – Значит, не сбудется, – расслабленно выдохнула Арлина, и пара булавок тут же вынырнули из скользкой ткани и зазвенели на полу.

      Мадам Шеврон охнула, ещё раз велела не шевелиться и принялась скреплять боковины платья заново.

      – И что снилось? – промычала портниха, зажав между губ две иголки.

      – Какой-то пустой бред, – пожала плечами Арлина, на что портниха не преминула цыкнуть.

      – Коль бред да на черепаху, однозначно из головы выбросьте. Не сбываются сны на черепаху-то. Вот на трёхголовую гидру другое дело!

      – А если снился и на черепаху, и на гидру?

      Мадам Шеврон задумалась.

      – Тогда осторожней надо. Мало ли, что у гидры на уме.

      – Самое ужасное, что в том сне ничего не понятно. Я стою рядом с человеком, лица которого не вижу. Я не знаю, кто он, но чувствую, что сильно люблю его. Так сильно,