Киборг-национализм, или Украинский национализм в эпоху постнационализма. Ирина Жеребкина

учреждении. Ленин по этому поводу говорил украинским женщинам на Съезде: «в городах и фабрично-заводских местах этот закон о полной свободе брака прививается хорошо, а в деревне это часто-часто остается на бумаге. Там до сих пор преобладает церковный брак».[101] В результате в ситуации, к которой большинство населения бывшей Российской империи было не готово, в УССР началась сексуальная революция. Замена религиозной идеологии научным атеизмом для большинства женского населения означала отказ от традиционного понимания любви как идеалистического/романтического феномена и замену его «материалистическими» формулами понимания любви – тезисами о том, что любовное чувство – это «половой инстинкт», или что «нет любви – есть только сексуальные потребности». Традиционные представления о любви подвергались решительной критике и переосмыслялись с самых различных точек зрения, включая материалистическую точку зрения гигиены. Отношение разводов к бракам в начале 20-х годов в крупных городах доходило до 4:5.

      Ощущение колоссальной сложности и запутанности семейных и любовных отношений, которые еще недавно представлялись такими понятными и регулируемыми, хорошо выражено в романе украинского писателя Александра Копыленко Визволення (Освобождение) (1929). В нем коммунист Петро Гамалия в условиях нового коммунистического государственного строительства оставляет жену без средств к существованию с тремя детьми и уходит к другой женщине. «У нас, у большевиков, – объясняет он старшему сыну, – еще не выработана прочная моральная норма, закон, который бы регулировал также и такие дела».[102]

      Трансформативный пафос новой советской украинской женской политической субъективации в украинской советской литературе 20-х годов является настолько радикальным, что революционным образом формулирует невозможную для дореволюционной украинской культуры идею морального приоритета бывшей «падшей женщины», женщины-проститутки над «обычной», ординарной женщиной, ориентированной на ценности патриархатной семьи, -например, в романе Ивана Ле Юхим Кудря (1927). В нем сельский активист Данило отказывается от любви своей невесты Насти, которая мечтает о традиционном семейном счастье и материнстве, и избирает Одарку Кудрю, бывшую любовницу белогвардейского офицера, зараженную сифилисом. «Нет, Настя не по мне, – размышляет Данило. – Одарка боролась за жизнь. Хоть за плохую, собственническую жизнь, но боролась. Перед Одаркой страшная жажда мести за искалеченную жизнь, за измученную душу, а Настя … готова в первый же удобный момент стать всего лишь матерью».[103]

      Одним из наиболее распространенных литературных фабул новой советской украинской литературы, посвященной женщине, приходящей в Революцию и коммунистическое строительство, является рассказ о судьбе проститутки, которая, в отличие от несчастных, погубленных «падших женщин» прошлой эпохи, становится комсомольской активисткой. Это

101

Там же, с. 186.

102

Копыленко Олександр. Визволення. Харків, 1929, с. 17.

103

Іван Ле. Юхим Кудря // Твори у семи томах. Т. 1. Київ: Дніпро, 1968, с. 223.